Вот представляю на ваш суд своё творение на тему противостояния науки и религии. Я это посылала на конкурс в МГУ. ( Сразу говорю, не выиграла). Хочу узнать ваше мнение.
Позолоченные купола сверкали в свете приближающегося заката. Всё вокруг приобрело золотисто-кремовый оттенок. Выйдя из церкви, я направилась к берегу реки, чтобы поразмыслить на тему предстоящего сочинения. Можно было бы, конечно, сесть на автобус, доехать до дома и там уже за письменным столом начать работу, но на природе думалось лучше. Короче, я решила побродить по берегу в поисках вдохновения. Немного пройдясь вдоль реки, я подумала, что неплохо бы, наконец, найти достойное пристанище для дальнейшего полёта моей фантазии. Оно вскоре нашлось. Пристанищем стало большое бревно, располагающееся прямо вдоль берега. Я вальяжно уселась на него и разложив на коленях толстую тетрадку, начала лихорадочно думать. Для начала я ровным почерком вывела на листке тему: «Кто научился размышлять, тому трудно веровать» Л.Н. Толстой.
Тему-то я написала, но только легче мне от этого не сделалось. В голову лезли абсолютно разные мысли, а вот про Толстого почему-то там ничего не было. Я перевела взгляд на реку. Всё-таки прав был Героклид в том, что всё течёт, всё изменяется, нет ничего неподвижного, и на входящего в одну и ту же реку текут всё новые и новые воды, поэтому в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Ну и к чему это я? Пересилив себя, я уткнулась в тетрадь, пытаясь преодолеть этот творческий кризис «Кто научился размышлять…». Хм, глубоко! «…тому трудно веровать». Интересно, его, случаем, не за этот перл подвергли анафеме, а именно – отлучили от церкви? Опять отвлеклась! Хоть круг черти да взывай к самому Толстому из третьего астрального уровня! Слегка повернув голову влево, я увидела, что в мою сторону направляется человек лет пятидесяти восьми с половиной, одетый в потёртыё чёрные джинсы и тёмно-синий свитер. Он уверенным шагом приблизился к бревну, на ходу сказав:
- Здравствуйте, девушка!
- Здравствуйте, милейший! – ответила я.
- Вы чем-то заняты или просто решили приобщиться к природе?
Я обречённо ответила:
- Преодолеваю муки творчества.
Незнакомец вежливо спросил:
- Не возражаете, если я присяду?
Несколько секунд я прикидывала, стоит ли давать своё согласие и насколько этот человек будет мне полезен, но вслух произнесла:
- Поскольку собственность на это бревно я не оформляла, то вы смело можете садиться.
Он присел и снова задал вопрос:
- Вы что-то пишите?
- Сочинение! - Коротко ответила я и показала ему раскрытую тетрадь. Пробежав
взглядом по написанному предложению, он молниеносно выговорил:
- - Ах, вот оно что! Ну и что же здесь трудного? Вроде бы верить легко, когда не владеешь знанием, а начинаешь познавать – уже и верить труднее. Как говорил Гёте: «Вера не начало, а конец всякой мудрости». То есть, вера не даёт истины, в отличие от знания. – Сказав это, он слегка повернулся ко мне, ожидая дальнейшего развития беседы. – Вот вам и разъяснение мысли.
- Неужели? А вот, предположим, что вы прочитали о том, что радиус орбиты Меркурия составляет в среднем пятьдесят восемь миллионов километров. Безусловно, это всё точно подсчитано учёными астрономами, исходя из этого, следует считать, что эти данные верны. И вы верите им, хотя сами на Меркурии никогда не были, в телескоп его не наблюдали, и вообще вас эта планета никогда не интересовала. Так что, каждому знанию соответствует элемент веры.– Сидящий рядом человек усмехнулся:
- Ну, Толстой, наверняка, не об этой вере говорил, а о вере в Бога. На чём она основана?
- А на том, что коли он вас создал, то и не ставьте под сомнение его существование!
- Тут, как раз, и встаёт вопрос: нуждаются ли вера и разум друг в друге? Нужно ли разумному полагаться на слепую веру, если он и сам способен решить, как ему идти по жизни? – из всего выше сказанного у меня сложилось впечатление, что этот тип явно придерживался материалистических взглядов. Наверняка в недалёком советском прошлом маршировал, громко запевая: «Вставай, проклятьем заклеймённый…».
- Решить-то он может, но где гарантия, что жизнь ему проложит путь-дороженьку, в точности совпадающую с его планами. Казалось бы, он и сам может управлять своей судьбой, но жизнь, как водится, всегда найдёт способ доказать обратное.
И случись с ним какое-нибудь горе, так возведёт ваш разумный человек очи к небесам и воскликнет: «Господи, за что?» или «Господи, помоги!». – Я бросила в сторону незнакомца вопросительный взгляд и продолжила:
- Ну, так что? Ведь как ни крути, а вера и разум нужны друг другу. Человеку нужна вера, чтобы иметь духовные ценности, чтобы идти по правильному пути и, наконец, не быть зверем или бесчувственной машиной, выполняющей указанную функцию…- Не успела я закончить мысль, как мой оппонент перебил меня:
- А если человек поклоняется дьяволу? Это же тоже своего рода вера, но она отнють не наставляет человека на правильный путь.
- А вот здесь-то и нужен разум, чтобы не стать убийцей или фанатиком. Это во-первых. А во-вторых: и в аду есть свои монастыри.
- Хорошо-хорошо, только ведь начиная углубляться в познание мира, некоторые всё больше убеждаются, что не мог он просто так появиться из ничего.
- А вот в книге Климова «Князь мира сего», у Максима Руднева, как раз, всё наоборот: сначала он был, как и все партийцы – атеистом, а потом, как начал размышлять, то пришёл к выводу, что Бог есть. Правда интересовался он больше сатаной, но суть в том, что хоть он и не поклонялся Богу, но верил, что он существует. – Судя по выражению лица моего собеседника, он был готов спорить дальше:
- С древнейших времён люди придумывали массу теорий о происхождении мира.
- Фалес считал, что мир произошёл из воды, Героклид утверждал, что – из огня. Анаксимен говорил, что первоначалом всех вещей является воздух. И таких вариантов набирается порядочное количество. Значит, вера – это нечто неопределённое. А верить во что-то предполагаемое – это не разумно.
- Это всё античная философия, но даже если предположить, что началом всех начал является вода, огонь или воздух, то откуда взялась вода, откуда взялся огонь и как произошёл воздух? Не могут же они сами по себе появиться?
- Ну если вы верите, то это дело ваше. – незнакомец задумчиво добавил:
- Ленин говорил, что религия – опиум для народа.
- Тогда наука – эшафот! – резко ответила я.
- Вы не правы. Наука объясняет различные явления и этим помогает человечеству, а вот религия не решила пока ни одной проблемы.
- В данном случае я солидарна с мнением Бернарда Шоу о том, что наука никогда не решает вопроса, не поставив при этом десятка новых.
- Вот именно! – к моему сожалению воодушевился мой оппонент – Наука никогда не стоит на месте, она ставит перед собой всё новые и новые задачи. У религии такого свойства нет. Всё основывается на чудесах, которые творил Иисус, происходивших давным-давно.- Я хотела объяснить ему, что в церковь мне идти гораздо приятнее, чем на контрольную по тригонометрии, но, вспомнив, что советского человека этим не убедишь, спросила:
- А разве плохо, когда человек верит? Просто верит, не требуя доказательств и свидетелей. Верит потому, что ему так велит душа. Верит потому, что ему освещённый крест дороже красной масонской звезды?! Научный прогресс, говорят, тоже – дело нужное. Но это, смотря какую область науки рассматривать. Единственное, что я могу утверждать про научный прогресс, так это то, что он неизбежен. – В плане науки я придерживаюсь того, что гласит одна из армейских пословиц: «Чем больше цифр, тем больше и не надо!». Есть люди умные, а есть гуманитарии, так вот я относилась к последним.
Посмотрев на выражение лица своего собеседника, я поняла, что сказала нечто слишком банальное. Ему непременно нужно было услышать какой-нибудь весомый аргумент в пользу религии. Я философски заметила:
- Как сказал царь Соломон, кто умножает познание, тот умножает скорбь. Ну правда, ведь не все научные открытия одинаково полезны!
- Но большинство из них способствовало развитию человечества. Если бы не наука, то мы бы с вами до сих пор жили в каменном веке.- Он глянул на меня.
- Не спорю.- Я задумалась на минуту, и вдруг меня осенило:
- Пресвятые макароны! Вы правы. Вы правы в том, что наука движет человека к новым горизонтам! Правы в том, что без неё не может происходить развитие! Действительно, человечество должно быть благодарно великим учёным за их открытия и вклад в науку! – Незнакомец улыбнулся, и наверное уже хотел праздновать свою дипломатическую победу. А я деловито подняла вверх указательный палец и продолжила:
- Всё это верно, но…Благодаря чему они совершили все свои открытия? Знаменитый математик и философ Паскаль наизусть знал всю библию.
Он писал, что без учения Христа мы ничего не знаем и ничего не видим. Ньютон, открывший закон тяготения, с благоговением обнажал голову при одном только произнесении имени Божьего. Физик и астроном Галилей в одном из своих писем говорил: «Священное писание не может ни в каком случае ни говорить лжи ни ошибаться.». Они верили в Бога и благодаря этому совершали свои открытия.
Отличие науки от религии лишь в том, что религия – это направляющий вектор, а наука – это сам путь. Во, как! – Сидящий рядом со мной человек выглядел слегка озадаченным, но это было ненадолго:
- Различия безусловно между ними есть. И гораздо более коллосальные, чем те, о которых сказали вы. Во-первых: науку проще объяснить, чем религию. Во-вторых: любой предмет науки всегда общепринятый, а религия у каждого народа своя. В-третьих: наука не требует поклонения в отличии от религии. – Он замолчал.
Я взглянула на небо. Когда я только приехала, оно ещё было голубовато-молочным, затем постепенно разгоралось оранжевым заревом так же, как разгорался наш спор. В этом сиянии можно было увидеть многое, стоит только, напрячь воображение.
Я видела весь наш мир – необъятное поле боя. Видела, как сошлись на нём в поединке два воина – Наука и Религия. За каждым стеной стоит армия – знания, доводы, теории, истины. И испокон веков они сражаются между собой, а победа переходит от одного к другому. Были временя инквизиции, где Религия превосходствовала над Наукой. Была эпоха материализма, в которой Наука всячески подавляла Религию. Но никто из них до сих пор окончательно не одержал победу. А если бы и одержал? Мир бы был уже неполноценным. Всему в этом мире есть противоположность. То ли это так нужно, то ли это чья-то несмешная шутка. Спустя энное количество минут я спустилась на землю, в этом мне помог незнакомец:
- Вы задумались над тем, что я вам сказал?
- Меня гложет червь сомнения. Не может же наука быть настолько противоположна религии? Неужели они такие разные?
- А в чём они, по-вашему, похожи? – Если раньше этот неизвестный вызывал у меня интерес, то в данный момент его манера озадачивать начинала порождать во мне раздражение. Я начинала подумывать о том, чтобы послать этого материалиста в недалёкий пеший тур, но с другой стороны его вопрос был вполне уместным, хотя и не из лёгких. Подумав над ответом, я попробовала сформулировать свою мысль:
- И то и другое имеет целенаправленность. Наука нацелена на получение знаний, а религия – на становление человека. Так же и у того и у другого в основах заложен разум, мы об этом говорили ранее. И потом, как в науке, так и в религии есть свои, если можно так выразится, авторитеты, которые служат примером для остальных.
- Ага, только кое-где они настоящие жившие когда-то люди, а кое-где придуманные. – С сарказмом парировал собеседник. Я снова ощутила непреодолимое желание выразится не совсем литературным языком, но решив, что это будет глупо с моей стороны, просто немного на повышенных тонах сказала:
- Поймите же вы, если что-то было давно, то это не значит – неправда! Возьмите в конце концов, библию, почитайте, хотя бы ради интереса, а уж потом скажите, похожа ли эта книга на сборник выдуманных сказок?
- Вроде не очень. – Почему-то весело отозвался незнакомец. Но я всё равно про себя порадовалась, что он не стал оспаривать библию. Радость моя была недолгой так, как он продолжал гнуть свою линию в плане религии:
- А всё-таки, может наука-то поэффективнее? Учение – это дело, а молитва – это бездействие. Некоторые так считают. – Он ждал ответа.
Закат из ало-оранжевого сделался багровым, а в самом низу горизонта постепенно появлялись фиолетовые волны, в то время, как у меня в душе творилось примерно то же самое и точно такими же волнами подплывали нервы. Я изо всех сил постаралась не дать им выползти наружу. Притом, что я хотела сказать, они были неуместны. Мой ответ был готов:
- Молитва – это не бездействие, как вы изволили выразится, а обращение к Господу. И вообще, сам Иисус говорил: «Вера без дел мертва».О, вот вам, кстати ещё одно сходство науки и религии: и там и там нужно не только разглагольствовать, а ещё и дело делать! – Наконец в разговоре образовалась пауза. Воспользовавшись ей, я сделала вид, что увлечена созерцанием окружающей природы. По ходу нашего разговора, я и не заметила, что уже и сумерки постепенно начинают терять своё название: багровый цвет терялся в синей пелене, а фиолетовые волны-нервы плявно удалялись восвояси. Значит и мне было пора. Словно прочитав мои мысли, мужчина лет пятидесяти восьми с половиной поднялся с бревна и произнёс:
- Засиделись мы что-то. Пора и честь знать. Вас проводить?
- Нет, спасибо, я здесь недалеко живу. – Соврала я.
- Тогда заходите к нам почаще. – Сказал он с улыбкой
- А к нам, это, простите, к кому?
- В церковь нашу.- Я подумала, что ослышалась:
- В НАШУ?
- Да, в нашу. – Спокойно ответил мне он.
- Вы хотите сказать, что имеете какое-то отношение к церкви? Вы же не верите в Бога! Вы же сами меня разубеждали!
- Помилуйте, разве я говорил, что не верую в Господа? – Я мысленно прокрутила в памяти наш разговор и действительно не припоминала, чтобы он об этом заявлял. - У меня и в мыслях не было вас переубеждать, я просто помогал вам написать сочинение. – Мне казалось, что он надо мной издевался или, как минимум, шутил.
- Невероятно. Хотя, спасибо большое. – Растерянно прохрипела я.
Пребывая в лёгком замешательстве, я пожелала своему помощнику всего хорошего и поспешила удалиться. Но любопытство взяло верх над торопливостью, и я оглянулась, напоследок громко спросив:
- А зовут-то вас как?
- Отец Артемий.
А позолоченные купола сверкали в свете догорающего заката.
