- 2 -
«Не секрет, что друзья не растут в огороде,
Не продашь и не купишь друзей…»

Какое-то время я просто тупо смотрела на море, не в силах поверить в реальность происходящего. В моей голове крутилось множество мыслей, одна другой невероятнее, однако, несмотря на это, все они складывались в общую убежденность – я вернулась. Я была на одном из островов Карибского моря. Должно быть, вы сейчас спросите меня, откуда такая уверенность?.. Это сложно объяснить. Но так обычно и бывает. Например, если человек, прожил долгое время в каком-то городе, то обязательно запоминает его и безошибочно узнает, даже если оказывается в совершенно незнакомом ему районе этого города несколько лет спустя. Это как оказаться в своей старой школе – вроде бы и стены покрашены по-другому, и окна новые, и учителей твоих тут уже нет давно – и все равно, ты ее никогда и ни с какой другой школой не спутаешь.
Память порой играет с нами в странные игры.
Так или иначе, но все эти запахи и звуки, нахлынувшие на меня, словно бурный горный поток, в единый миг воскресили в сознании все воспоминания, связанные с этим временем, этим миром… и с людьми. И  в этот момент неописуемая радость охватила все мое существо. Ведь это значило и то, что я в скором времени смогу увидеть Джеймса!..
Сердце радостно заколотилось у меня в груди, словно птица, рвущаяся на свободу, к своему счастью. Я улыбнулась, опустила голову… и увидела компас, который продолжал безмятежно висеть у меня на шее, подвешенный за шнурок. Сейчас, при свете дня, уже невозможно было отрицать очевидное – это был компас Джека Воробья. Каким образом он оказался в пресном озере в моем времени? Почему компас не у Джека? Выбросил ли пират его сам, или тут было замешано что-то другое? Чем закончился бой «Летучего Голландца» и «Черной Жемчужины»? Удалось ли сбежать Мерсеру, или же его все-таки поймали? Вернулся ли Джеймс в Порт-Роял?
…Простил ли он меня?..
Вопросы. Уйма вопросов, на каждый из которых я страстно желала найти ответ. Но больше всего меня в тот момент волновало мое настоящее местоположение. Очертания берега, на котором я сидела, совершенно не были мне знакомы. Я не хотела думать о том, что, возможно, я оказалась на неизвестном мне острове, который, судя по всему, был вдобавок ко всему еще и необитаем. Карибское море, одно из крупнейших морей Земного шара, общей площадью почти три тысячи квадратных километров омывало своими волнами далеко не одну сотню островов и островков, растянувшихся в виде длинной дуги протяженностью в несколько тысяч километров. Вероятность того, что я оказалась на Ямайке или на одном из близлежащих к ней островов была феноменально мала. Но я все же решила не терять надежды до тех пор, пока не буду уверена в обратном.
В конце концов, у меня был компас Джека Воробья, а это что-то да значило!..
Я подобрала фотоаппарат, бережно отряхнув его от песчинок, прилипших к серебристому корпусу. Сейчас это была всего лишь бесполезная пластиковая коробочка. Чувствительная цифровая техника вряд ли была способна выдержать кульбиты, которые ей пришлось перенести благодаря моей неуклюжести. Поэтому я не стала рисковать и пытаться включить фотоаппарат, - прежде всего надо было дать ему высохнуть, поскольку карта памяти могла быть еще жива. А я тем временем должна попробовать сориентироваться на местности… если это вообще возможно.
Взгляд снова скользнул по компасу. Издав радостное восклицание, я взяла его в руки и откинула крышку. Стрелка, пару раз лениво повернувшись вокруг своей оси, совершенно невозмутимо указала на безбрежно раскинувшееся передо мной море. Я тихо выругалась сквозь зубы, захлопнула крышку компаса, и крепко сжав его в руках, несколько раз повторила про себя название города, в который страстно мечтала попасть – Порт-Роял…
Однако ситуацию  это никак не прояснило, наоборот, стало еще хуже, поскольку теперь стрелка компаса начала выписывать методические круги, явно не намереваясь останавливаться.
- Вот зараза!..
Я перевесила компас к себе на пояс, пропустив его шнурок через один из гужей на моих джинсах – ремень я все равно не носила. В этот момент со стороны джунглей раздался шум, словно кто-то бежал сквозь заросли напролом, - а потом на берег выскочил мальчишка лет этак десяти. Это был настоящий негритенок – его кожа по цвету напоминала эбеновое дерево. На ребенке была простая хлопковая рубашка явно не первой свежести, и холщовые штаны, едва доходившие ему до колен. Завидев меня, мальчишка сначала остановился, да так резко, что пальцы босых ног взрыли песок, а потом, издав какой-то нечленораздельный вскрик, быстро развернулся и бросился прочь, обратно в лес. Все это произошло за какую-то долю секунды, однако мне и этого было достаточно, чтобы понять, что этого мальчика нельзя упускать из виду – ведь он мог вывести меня к цивилизации, какой бы она тут ни была!..
- Эй, подожди, постой! – крикнула я и бросилась в джунгли, вслед за ребенком.
В нос сразу ударил резкий аромат тропического леса – аромат, наполненный запахами цветущих растений и гниющей листвы, такой удушливый и сладко-пряный, что у меня сразу же перехватило дыхание и закружилась голова. Ветки хлестали меня по лицу, ноги норовили запутаться в зарослях густого кустарника, который протягивал ко мне свои цепкие лапы, словно какое-нибудь хищное животное. Рубашка пацаненка, белым пятном мелькавшая среди густых зарослей впереди меня, была моим единственным ориентиром, поэтому я изо всех сил старалась не упускать мальчика из виду. Он совершенно никак не реагировал на мои призывы остановиться, скорее наоборот, припускал еще быстрее, стоило мне только сократить расстояние между нами хотя бы на пару метров. А в один прекрасный миг мальчишка просто пропал. Это произошло так внезапно, что я, опешив, решила прибавить ходу и попытаться нагнать пацаненка… но сделав несколько шагов, вдруг со всего размаху врезалась в стену, которая неожиданно выросла передо мной, словно из-под земли.
Удар оказался приличным. Грубая каменная кладка, к которой я так живописно припечаталась, оцарапала мне локоть и предплечье – на коже сразу выступили темно-красные бисеринки крови. Было больно и обидно. Я закусила нижнюю губу, чтобы сдержать подступившие к горлу слезы, и, прижав кровоточащий локоть к боку, начала оглядываться по сторонам – вопрос, куда подевался мальчишка, волновал меня ничуть не меньше, чем собственная многострадальная конечность. После непродолжительных поисков мне удалось обнаружить дыру в стене, которую с большим успехом скрывала густая зелень. Ползучее растение, похожее на наш обыкновенный вьюнок, только с большими мясистыми листьями, цепляясь побегами за неровную каменную кладку, образовало своеобразный зеленый покров, который закрывал приличный участок стены от земли практически до самого верха. Дыру же можно было заметить лишь нагнувшись – она тускло просвечивала сквозь листву. Сломанные веточки растения и отпечатки маленьких босых ножек на рыхлой почве подтвердили возникшее подозрение - мальчик скрылся здесь, через это отверстие.
На глаз прикинув размеры дыры, и соотнеся ее со своим ростом и комплекцией, я решила рискнуть и попытаться пробраться через нее на ту сторону. Меня совершенно не прельщала перспектива бродить по тропическому лесу невесть сколько времени – этого мне хватило и в прошлый раз, но тогда я была не одна, а с Ольгой, да и людей мы нашли довольно-таки быстро. К тому же, моей основной задачей сейчас было выяснить, где я нахожусь, для того, чтобы как можно скорее начать поиски Джеймса Норрингтона, а это было возможно только при условии, если я выберусь в какой-нибудь оплот цивилизации. О собственной безопасности я в тот момент практически не думала – голову слишком вскружила радость от предстоящей встречи с любимым человеком. Но к счастью, по неизвестным причинам, судьба хранила меня… до этого момента. Хотя, наверное, это было весьма спорное утверждение в контексте сложившихся обстоятельств.
Так или иначе, но мне удалось беспрепятственно пролезть через дыру в стене, пару раз больно ударившись локтями. Я оказалась в темном переулке, который заканчивался глухим тупиком. Здесь было сыро, в спертом воздухе нестерпимо воняло помоями – настолько сильно, что в носу засвербило. Я звонко чихнула и тут же зажала рот руками, испугавшись громкого звука, который многократно усилился, отразившись от высоких стен, подобно маленькому резиновому мячику. Вы помните – такие были у многих в детстве... Маленький, горько пахнувший резиной мячик, с легкостью подпрыгивал до окон второго этажа – все зависело только от силы руки, запустившей его в этот полет. А потом – с криками «Лови, лови его!..» приходилось бежать по двору, чтобы догнать свое маленькое детское счастье.
Я отряхнула с коленей налипшую каменную крошку. Локти неприятно саднило – царапины давали о себе знать при каждом моем движении. Дополнительное неудобство создавали босые ноги - кроссовки остались далеко, за тысячу километров и несколько сотен лет от этого места, а мои ступни после длительной погони за шустрым малчишкой оказались порядком изранены. Тем не менее, если я хотела узнать что-нибудь о Норрингтоне, больше не было смысла задерживаться на одном месте. Я одернула футболку, еще раз критически осмотрела себя с ног до головы, и, обреченно вздохнув, решительно зашагала к выходу из переулка.
Однако перед тем как нырнуть в шумную реку городской улицы, мне пришло в голову, что будет весьма разумно осмотреться, не выходя на яркий солнечный свет – так я могла привлечь лишнее внимание к своему необычному внешнему виду. Так я и поступила. И каково же было мое удивление, когда через дорогу, прямо напротив моего убежища обнаружилось невысокое здание из серого камня, на котором обнаружилась до боли знакомая вывеска.
Таверна «Старый хозяин»!..
О да, без сомнения, я очень хорошо помнила это славное заведение. Когда-то мы с Олей здесь прилично отработали – это было в те времена, когда мы дали обещание Эриде, богине хаоса и раздора, что выкрадем для нее сердце Дэйви Джонса из лап лорда Бекетта. Весьма опрометчивое обещание, которое, все же нам удалось сдержать… в каком-то смысле. Это было смутное, тяжелое время, когда приходилось и работать в таверне, и искать пути решения поставленной перед нами непосильной задачи. Сейчас, оглядываясь назад, я могла с полной уверенностью сказать, что все случившееся с нами произошло либо по воле благоприятного случая, либо с благословения капризной тетушки Фортуны. Иначе, как объяснить тот факт, что уже через полтора месяца с момента нашего появления в Порт-Рояле, мы работали служанками в доме Бекетта?.. И подлость Мерсера, благодаря которой мне удалось выкрасть сердце Джонса, и такое, казалось бы, несвоевременное появление Норрингтона на пороге резиденции Бекетта в тот самый момент, когда мы с Олей планировали бежать, – все это напоминало кусочки одной большой головоломки, которые все вместе укладывались в общую целостную картину.
Судьба и в этот раз была ко мне чрезвычайно благосклонна – забросив меня в Порт-Роял, она сократила до минимума мои риски. Если Джеймс в городе… Если только он в городе!..
Я снова осмотрелась по сторонам, - мне совершенно не хотелось привлекать к себе излишнее внимание. К счастью, улица была практически пуста, не смотря на то, что день был в самом разгаре. Это весьма играло мне на руку, поскольку была вероятность, что и в таверне не будет посетителей. Реакции Питера, хозяина таверны, я не боялась – наученный горьким жизненным опытом, старина Пит никогда не задавал лишних вопросов. Зато охотно отвечал на чужие. Уж что, а травить байки и пересказывать последние сплетни и новости Питер любил.
Перебежать дорогу было делом одной минуты. Спустя мгновение я уже отворяла знакомую дверь, изо всех сил напрягая свой слух и готовая дать деру в случае малейшей опасности. Но все было тихо, поэтому бросив последний взгляд на ярко освещенную солнцем улицу, я бесшумно скользнула вовнутрь темного помещения. Таверна, как и в прошлый раз, встретила меня целым букетом всевозможных запахов – начиная с аромата свежеиспеченного хлеба, заканчивая какой-то кислой вонью, над природой которой мне даже не хотелось задумываться. Здесь, казалось, совершенно ничего не изменилось – все те же громоздкие столы, сколоченные из грубо обтесанной древесины, грязные, покрытые жирными пятнами блеклые занавески на окнах и низкий, нависающий над самой головой, потолок с темными кружками от свечной копоти.
С кухни доносились голоса двух человек. Я безошибочно определила один из них – он однозначно принадлежал старине Питу. Второй голос, женский, был мне не знаком. Присев на краешек скамьи, которая тянулась по периметру всего зала, я принялась ждать. Наверное, было бы проще сразу пройти на кухню, но мне показалось, что это будет не самым правильным решением – по крайней мере, интуиция предостерегала меня от данного шага. Поэтому я терпеливо ждала, с унылым видом разглядывая собственные босые ноги. Забившаяся под ногти почва и многочисленные царапины придали моим и без того не особенно привлекательным ступням крайне непрезентабельный вид. Снизу джинсы намокли и потемнели от налипшей грязи.
В общем, я являла собой весьма непривлекательное зрелище.
- Что вам угодно, мисс?.. – приятный мягкий голос вырвал меня из моих невеселых размышлений.
Я подняла голову. В кухонных дверях стояла женщина и с плохо скрываемым удивлением разглядывала меня. На вид ей можно было дать лет сорок. Невысокая, чуточку полноватая, с круглым румяным лицом и темно-русыми волосами, заправленными под аккуратный чепец, она являла собой типичный образчик этакой тетушки Марты, какой она была в моем представлении. Чистый передник и закатанные до локтя рукава простого темно-серого платья довершали эту картину. Темно-карие глаза женщины смотрели меня с любопытством, но без капли враждебности – ровно так, как должна смотреть, скажем, супруга хозяина таверны…
От такой мысли меня даже подкинуло с лавки. Я поднялась на ноги.
- Добрый день. Я ищу Питера. Он… он владелец этого заведения.
- Зачем вам Питер? – в глазах женщины явно мелькнуло опасение, она подошла ближе.
- Простите, но это дело носит сугубо личный характер. Я не хотела бы…
- Я жена Питера. Вы можете передать мне все, что считаете нужным.
«Ха! Я так и думала!..»
Мысль о том, что я настолько попала в яблочко в своих догадках, вызвала у меня довольную улыбку. Женщина, глядя на меня, невольно улыбнулась мне в ответ. И в этот самый момент на пороге кухни появился Пит, по-видимому, обеспокоенный долгим отсутствием супруги. Наши взгляды встретились. Мужчина какое-то время молча смотрел на меня. Наконец, в его глаза промелькнуло узнавание, а спустя секунду – радость. Лицо Питера расплылось в широченной довольной улыбке.
- Флёр, девочка!.. Вот уж и не чаял тебя увидеть больше!
Он сгреб меня в свои неуклюжие объятия. Я с трудом сдержалась, чтобы не зашипеть от боли – Питер задел мои свежие царапины. Женщина с осторожной улыбкой наблюдала за нами. Я искренне радовалась про себя, что информация о нашей с Ольгой казни не достигла слуха этого замечательного человека. Впрочем, здесь было нечему удивляться - Мерсер хорошо знал свое дело. Мари и Флер Д'Оранж благополучно канули в лету. Вместе с покойным лордом Бекеттом.
- Пит, все, отпусти меня!.. - я рассмеялась, - Ты мне сейчас все ребра переломаешь, а моя шкурка и так не совсем целая, как видишь…
- Да, я вижу. – Мужчина внимательно осмотрел меня с головы до ног, - Тебя где носило, девочка?
- Это длинная история, Питер. Я ее обязательно расскажу тебе, если ты дашь мне возможность вымыться по-человечески, и какую-нибудь нормальную одежду – нет мочи носить это несносное тряпье!..
- Хорошо. Я сейчас приготовлю тебе комнату и ванну, а Мелисса пока тебя покормит чем-нибудь горячим. Тьфу, совсем забыл о приличиях!.. – Пит раздосадовано мотнул головой, - Флер, это моя жена Мелисса. Мелисса, это Флер, она, вместе с сестрой работала здесь, у меня, полтора года назад. Ну, ты помнишь, я тебе рассказывал – они потом ушли к Бекетту…
При упоминании этого имени я поморщилась, что не укрылось от взгляда Питера.
- Ты уже утомил бедную девушку своими разговорами! Иди, готовь комнату и ванну, коли уж пообещал!.. – пришла на выручку Мелисса и, приобняв меня за плечи, увела на кухню, оставив растерянного Пита одного в общем зале.
Я покорно уселась на одну из лавок, стоявшую возле самой стены, шумно втягивая носом воздух – аромат свежеиспеченного хлеба и мясной похлебки немедленно вызвал у меня повышенное слюноотделение. Я и не догадывалась, насколько голодна – сражение с водами озера и пробежка по тропическому лесу порядком вымотали меня, отняв последние силы. Когда Мелисса протянула мне миску с похлебкой и ломоть свежего хлеба, я, забыв поблагодарить ее, с неистовством накинулась на еду. Женщина села рядом на краешек лавки и с улыбкой, по-матерински доброй и теплой, наблюдала за мной.
- Я должна извиниться за поведение своего мужа – он иногда бывает таким несносным!.. – наконец, нарушила затянувшееся молчание Мелисса.
- Это мне знакомо, - я, улыбнувшись, посмотрела на женщину, - Он всегда был таким. Хлебом не корми, дай собрать последние байки да сплетни. Он похож на моего хорошего друга…
Почему я вдруг вспомнила Гиббса в этот момент – было не понятно. Но внутри что-то так защемило, сердце болезненно сжалось от нахлынувших воспоминаний. Покидая этот мир, я оставила в нем много друзей. А сейчас, вернувшись, я совершенно не знала где они, что с ними. Что там сказал Питер?.. Прошло полтора года. Полтора года! Как много всего могло произойти за это время. А вдруг… Вдруг смысла возвращаться уже не было?.. Вдруг они все – все близкие мне люди погибли еще тогда, во время битвы со «Стремящимся», кораблем Бекетта и «Летучим Голландцем»? Может быть, «Черная Жемчужина» давным-давно лежит на морском дне? И нет больше весельчака Гиббса, обаятельного мерзавца Джека, нет отчаянного и решительного Эндрю Джилетта, нет осиротевшего без Элизабет Уильяма Тернера, нет Джеймса Норрингтона…
Нет Джеймса!..
- Милочка моя, тебе нехорошо?.. – Мелисса вдруг встрепенулась и придвинулась ближе, - На тебе же лица нет, ты вся белая, как мел!
- Это… это от усталости… - еле выдавила я, - Мне надо отдохнуть.
- Конечно-конечно! Пойдем.
Мне отвели комнату в хозяйской части дома, на первом этаже, - рядом со спальней Питера и Мелиссы. Это говорило красноречивей всяких слов о том, насколько искренне был рад Пит нашей встрече. Впрочем, сейчас мне не было абсолютно никакого дела до этого – на меня вдруг навалилась страшная усталость, которой я не могла дать объяснения. Все мышцы ломило, словно бы я пробежала не один десяток километров, руки дрожали как от сильного напряжения, а голова раскалывалась от боли. Правда, горячая ванна все-таки смогла принести некоторое расслабление моему измученному телу… Я промыла царапины на руках и ногах, вычистила грязь из-под ногтей. Наконец, закончив со всеми этими процедурами и натянув на себя какой-то бесформенный балахон, который, судя по всему, должен был заменить мне ночную рубашку, я забралась под одеяло и тут же забылась крепким сном.

Как сказала мне потом Мелисса, я выпала из жизни примерно на шестнадцать часов. Спала я очень крепко, без сновидений, и ни разу не проснулась, хотя и Питер, и его жена заглядывали, время от времени в комнату, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
Пробуждение наступило неожиданно. Оно ворвалось в мое сознание с теплым ветром, развевавшим занавески на окне и со сладостно-родным шумом морского прибоя, слышимого даже отсюда. Казалось, его не может заглушить даже гомонящая на все голоса улица, заполненная людьми в этот вечерний час. Где-то вдалеке часы пробили шесть раз. И с их последним ударом я резко открыла глаза, уставившись в потолок, который терялся в полумраке моей комнаты. Сознание, еще погруженное в сладостную дрему, отказывалось адекватно воспринимать происходящее, поэтому я далеко не сразу сообразила, где нахожусь и как я здесь оказалась.
В этот момент дверь в комнату тихонько открылась и вошла Мелисса. Она старалась двигаться бесшумно, что было весьма удивительно при ее комплекции. Женщина не видела, что я проснулась – судя по всему, она хотела закрыть окно, когда я, наконец, решилась подать голос.
- Долго я спала?
- Ох, деточка!.. – Мелисса вздрогнула от неожиданности, что впрочем, было не удивительно – спросонья мой голос был хриплым и грубым, - Ты меня напугала.
- Простите. Я не хотела… - виновато улыбнувшись, я спустила ноги на пол, с удовольствием ощущая под босыми ногами деревянные доски, - Так давно?..
- Так считай шестнадцать часов прошло. Видимо, ты была крепко измотана.
- Пожалуй что так. А теперь я зверски голодна.
- Тогда одевайся и пойдем на кухню. Я тебе тут вот чистую одежду принесла.
Я скосила взгляд на спинку кровати – на ней висело простое коричневое платье, безо всяких изысков. Почти что такое же платье я носила, когда работала в доме лорда Бекетта. Кажется, я даже помнила, какова его ткань на ощупь – чуть-чуть грубоватая и немного колючая, она напоминала мне свитер из тонкой ангорской шерсти, который был у меня в детстве. Он казался таким пушистым на вид, но стоило только надеть его на голое тело, как множество маленьких иголочек вонзались в кожу, причиняя беспокойство и лишая комфорта. Но воспоминания воспоминаниями, а этому платью я была искренне рада – ведь оно должно помочь мне беспрепятственно передвигаться по городу, не привлекая к себе лишнего внимания.
А значит, быстро найти Джеймса.
Рядом с кроватью, на полу, стояли забавные неуклюжие сапоги с широким голенищем.
- Это что, тоже мне? – усмехнулась я, натягивая на себя платье.
- Да. К сожалению, ничего другого, что подошло бы тебе по размеру, мы с Питером не смогли найти… - Мелисса виновато улыбнулась, - Со временем, ты сможешь заказать себе обувь у сапожника. А пока, думаю, ты можешь и в этом походить – все же не босиком.
- Вы без сомнения правы! – согласилась я, не желая расстраивать добрую женщину.
Наклонившись для того, чтобы надеть сапоги, я незаметно проверила, лежат ли фотоаппарат с компасом под кроватью, куда я их спрятала, прежде чем заснуть. К счастью, оба предмета оказались на своем месте, поэтому, облегченно вздохнув, я поднялась на ноги и, окинув напоследок взглядом комнату, которая приютила меня, вышла вслед за Мелиссой.

Общий зал таверны встретил меня множеством голосов, сливавшихся в один общий гул. Казалось, что я попала в растревоженный улей – настолько монотонным и однообразным был звук, заполнявший помещение. Этим и отличались таверны Порт-Рояла от подобных заведений на Тортуге, где повсеместно царило пьяное веселье. Впрочем, сейчас это играло мне на руку – преисполненная воспоминаниями о своих былых приключениях, я не имела ни малейшего желания бросаться в водоворот головокружительных событий немедленно.
- О, посмотрите-ка, кто проснулся!.. – радостно хохотнул Пит, похлопав меня по плечу, как только я появилась на кухне, - Ты проголодалась?
- Есть немного… - не моргнув глазом соврала я, искренне надеясь, что пустой желудок не выдаст меня тут же с поличным, среагировав на столь соблазнительные запахи, витавшие в помещении.
- Садись! – мужчина мотнул головой в сторону лавки, - Сейчас сообразим чем тебя покормить. А, вот тут уже почти готово!.. Придется подождать пару минут.
Я послушно опустилась на лавку, с улыбкой наблюдая, как Питер ловко управляется со своими кастрюлями, котелками и сковородками, поднимая при этом невообразимый шум. Его умение делать сразу несколько дел одновременно сейчас, равно как и полтора года назад, вызывало у меня неподдельное восхищение. В моей жизни редко встречались мужчины, про которых можно было сказать: «Его место – на кухне». Пит же как раз относился к такой категории мужчин, которые были рождены, чтобы стоять у плиты, превращая обычную еду в произведение кулинарного искусства. Возможно, если бы Питер жил веке этак в девятнадцатом или двадцатом… Я бы не удивилась, если бы он стал каким-нибудь знаменитым шеф-поваром. Его  настоящая судьба была весьма незавидной – метаться между посетителями таверны и маленькой тесной кухней всю оставшуюся жизнь. Впрочем, самого Пита, кажется, такая перспектива совсем не удручала, а даже наоборот - радовала. Тем более теперь,  когда в его доме появилась Мелисса.
Хозяйка очага и любимая женщина.
Чтобы как-то оторваться от этих мыслей, я попросила Питера рассказать мне последние слухи, которыми полнился Порт-Роял, сославшись в своем любопытстве на долгое отсутствие.
- Да какие у нас тут могут быть новости? – мужчина пожал плечами, - Тепло, светло. Живем как у Бога за пазухой. Погода нас балует. Сезон дождей нынче выдался короткий. О пиратах давненько ничего не слыхивали. Хотя теперь, после того, как пропал командир нашей эскадры, думаю, эти мерзавцы не преминут воспользоваться таким шансом… И я совсем не удивлюсь, если выяснится, что это их рук дело.
У меня тревожно екнуло сердце.
- Командир эскадры пропал? Разве такое возможно?..
- Ну, видимо возможно… Да еще и не один, а вместе со своим старшим офицером. Ходят слухи, что губернатор давал им задание, каким-то образом связанное с пиратским портом, Тортугой. Последнее, что я знаю – это что корабль, на котором они отбывали, не далее как неделю назад вернулся в порт обратно. Судя по всему, офицерский состав судна ждет суровое наказание за то, что они бросили своего командира, не предприняв ни единой попытки выяснить, что же с ним произошло. Впрочем, разве они могли что-то поделать?.. Сунься кто-нибудь из них на Тортугу – тут же был бы схвачен и убит. Кажется, у пиратов есть нюх на солдат и офицеров Его величества.
- Как его звали? – спросила я, и ужаснулась, не узнав свой голос, - Как звали командира эскадры?
- Норрингтон. Коммодор Джеймс Норрингтон. Достаточно известная личность на Ямайке. Я удивлен, что ты сама этого не знаешь.
У меня все поплыло перед глазами. Если бы я не сидела на лавке, то непременно бы упала – такая на меня навалилась слабость. Сердце выбивало бешеный ритм где-то в ушах…
- Флер!.. – голос Питера звучал испуганно, - Флер, с тобой все в порядке?
Я подняла голову. Мужчина стоял рядом со мной, с тревогой вглядываясь в мое лицо. В одной руке он сжимал половник, с которого стекала густая темно-красная масса. От ассоциаций, которые вызвало увиденное зрелище, меня замутило. Прижав руку ко рту, я вскочила на ноги.
- Я… я должна увидеть губернатора. – Выпалив это в лицо ошарашенному Питеру, я стрелой вылетела из кухни и тут же, не задерживаясь в общей зале, стремглав выбежала на улицу.
В голове молоточком стучала назойливая мысль: «Он жив. Он не может быть мертв!..»
Ноги сами понесли меня в сторону резиденции губернатора.
На Порт-Роял стремительно опускалась ночь.

- 3 -
«Две мечты да печали стакан
мы, воскреснув, допили до дна…»

Попасть на аудиенцию к губернатору было не так-то просто, как могло показаться с первого раза. Молоденький солдатик, затянутый в красную с белым форму морского пехотинца, и всем своим видом напоминавший игрушку из яркого китайского пластика, решительно преградил мне путь на подступах к дому губернатора Суонна. От намеченной цели меня отделяла только красивая кованая решетка ворот и несколько метров посыпанной мелким гравием дорожки, терявшейся в сгущающихся сумерках. От досады я даже топнула ногой. При условии, что я была обута в неуклюжие сапоги, которые были мне велики как минимум на пару размеров, выглядело это со стороны, должно быть, крайне забавно. Но размышлять мне об этом было некогда.
- … мисс, я категорически отказываюсь вас пропустить!.. Слышите?..
- Нет, сударь, это вы меня услышьте! Мне нужно немедленно увидеть губернатора Суонна!..
- При всем моем уважении, мисс… - солдатик беззастенчиво оглядел меня с головы до ног, - С какой это стати губернатор Суонн, этот почитаемый всеми человек, должен встречаться с какой-то неизвестной девушкой, которая, вдобавок ко всему, ворвалась в его дом посреди ночи?..
Честно  признаться, данный вопрос поставил меня в тупик. Думая в тот момент только о Джеймсе, я совершенно не брала в расчет мысли и чувства других людей, совершая тем самым большую ошибку. Нельзя было забывать, что в настоящий момент я здесь одна – ни Оли, ни Ежика Нюты, ни Эндрю Джилетта, ни Уилла Тернера, ни, на худой конец, Джека Воробья рядом не было, а значит следовало полагаться только на свои собственные силы и смекалку, трижды взвешивая и обдумывая каждое решение и каждый шаг, прежде чем его совершить.
Но это была бы не я, если бы поступала подобным образом. Живя и действуя только под влиянием импульсов, я нередко попадала в нелепые ситуации – и потом сама себя корила за скоропалительность и недальновидность. Вот и сейчас, вместо того, чтобы как следует осмыслить информацию, которая стала мне известна благодаря болтливости старого приятеля, и утром попробовать попасть на прием к губернатору, я просто сорвалась с места и как шальная понеслась сюда, не руководствуясь даже банальным этикетом. Впрочем, нередко подобная импульсивность играла мне на руку – видимо, чтобы хоть как-то компенсировать этот недостаток. Судорожно пытаясь придумать причину, по которой губернатор Суонн мог бы принять меня прямо сейчас, я вдруг вспомнила Элизабет - ее застывшее лицо, остекленевший взгляд, устремленный куда-то в небо… и свою слепую безудержную ярость, которая нахлынула на меня, когда я поняла, что Бекетт хладнокровно застрелил девушку, без раздумий бросившуюся мне на помощь.
Я пристально посмотрела стоявшему напротив меня солдату в глаза. Какое-то время мы молчали, а потом он отвел взгляд – и я поняла, что смогу выйти победителем из этой игры. Оставалось только выложить карты на стол, что, собственно, я и не замедлила сделать.
- Кажется, вы сказали «неизвестную девушку? – я покачала головой, - Вы ошибаетесь, молодой человек. Я думаю, что губернатор будет рад встрече с подругой его покойной дочери Элизабет…
Лицо солдатика вытянулось. Он удивленно смотрел на меня, не произнеся ни слова. А я, довольная произведенным эффектом, решила подлить масла в огонь, дабы этот эффект закрепить.
- Передайте, пожалуйста, губернатору, что встречи с ним ожидает миссис Норрингтон. Флер Норрингтон. Конечно, если вы настаиваете, я могу придти и утром… - я нетерпеливо дернула плечиком, - Но данное дело никак не может ждать до утра – в противном случае я не пришла бы посреди ночи, как вы изволили заметить...
Лицо молодого человека вытянулось еще сильнее и приобрело сначала белый, а потом - сразу пунцовый оттенок. Сейчас, он  больше всего напоминал мне рыбу, выброшенную на берег – он тяжело дышал, открыв рот, словно ему отчаянно не хватало воздуха.
Я была почти уверена, что этот солдатик ничего не знает о Флер Норрингтон, которая была повешена на площади форта более года назад. Но об этом должен был знать губернатор. На самом деле, бросив когда-то в лицо самодовольно ухмыляющемуся Мерсеру это имя, таким образом без зазрения совести присвоив себе статус супруги Джеймса Норрингтона, я преследовала одну-единственную цель – сказать Джеймсу, что я думала о нем до самого конца. И уж конечно я никак не могла предположить, что мне придется воспользоваться этой ложью еще раз, для того, чтобы узнать судьбу самого Джеймса. Это была как раз такая ситуация, когда цель оправдывала любые средства, которые использовались для ее достижения. И имена двух близких мне людей – Джеймса Норрингтона и покойной Элизабет Суонн легко распахнули передо мной кованые створки ворот резиденции губернатора. Возможно, потом я буду стыдиться этого обмана, и может быть даже буду просить у кого-то прощения за такую наглую ложь. Но не здесь. И не сейчас.

*  *  *

Дворецкий предложил мне подождать губернатора в столовой – здесь был затоплен камин, рядом с которым уютно расположились два кресла, словно поджидая дорогих гостей. Других источников света не было, поэтому в комнате царил полумрак янтарно-медового оттенка. Поленья в камине весело потрескивали, навевая воспоминания о родительском доме. Высокая застекленная дверь, выходившая, по-видимому, на балкон, а может быть и сразу в сад, была приоткрыта, и залетавший с улицы ветерок легко раздувал тонкие белые занавески. Я провела рукой по столешнице, чувствуя под кончиками пальцев гладкость ее полированной доски, коснулась высокой спинки стула. Все эти вещи, равно как и сама комната, вызывали в моей душе странное волнение. Но о причинах, которые это волнение могли вызывать, мне подумать уже не дали.
За моей спиной послышался звук открываемой двери. Столовую залил неяркий свет, который давала масляная лампа в руках дворецкого…
- Мисс, я искренне надеюсь, что причины, побудившие вас придти в столь поздний час, на самом деле достаточно серьезны, чтобы я мог простить вам ложь относительно вашего родства с коммодором Норрингтоном… и знакомства с моей дочерью.
Мне потребовалась всего лишь доля секунды для того, чтобы обернуться на звук голоса. Я не могла разглядеть лица говорившего – свет лампы бил мне прямо в глаза, отчего я была вынуждена даже прищуриться. Зато ему как раз было хорошо меня видно. Некоторое время он молча разглядывал меня, пока, наконец, не шагнул в комнату, оказавшись совсем рядом.
- Губернатор?.. - Я невольно попятилась, пытаясь подавить растущее волнение.
Мне было знакомо лицо этого человека!..
Я видела его прежде. Я видела его… на площади! В тот самый день, когда нас казнили, он ворвался в форт с отрядом солдат. Мерсер позорно бежал, а Эрида весьма своеобразным способом отправила нас с Олей домой. Что было здесь после всего этого - я могла только догадываться. Однако по лицу губернатора Суонна можно было предположить, что увидеть меня в своем доме он предполагал меньше всего. Молча дождаться пока слуга поставит лампу на стол и оставит нас одних стоило мне немалых усилий. Когда же это, наконец, произошло, мы с губернатором заговорили буквально в один голос.
- Вы? Как это возможно? Я видел, как ваше тело, завернутое в мешковину, опустили на дно могилы и засыпали землей. А теперь вы врываетесь в мой дом и требуете от меня объяснений?..
- Где Джеймс Норрингтон?.. Ради бога, скажите, что с ним?!
Я с силой вцепилась пальцами в подол платья, пытаясь совладать с нахлынувшими на меня эмоциями. Нужно было взвешивать каждое слово, прежде чем произнести его вслух – ведь от этого зависело то, насколько правильно и адекватно оно будет понято человеком, стоящим напротив меня. На его лице было написано неподдельное изумление. Ну еще бы, наверное, не каждый день к нему в дом заявлялись гости, вернувшиеся с того света!..
Несмотря на свой возраст, мистер Суонн был мужчиной весьма представительным. На вид ему можно было дать лет этак пятьдесят. Высокий, сохранивший достаточно статную фигуру, Уизерби Суонн являл собой образец того, как должен выглядеть мужчина в расцвете своих сил. Однако горе, ворвавшееся в жизнь этого человека непрошенным и нежданным гостем, оставило свои яркие отпечатки на его лице. Глубокие морщины залегли в уголках глаз, прорезали высокий лоб. Его взгляд выдавал в нем отрешенность от всего окружающего мира - это был взгляд того, кто потерял все самое дорогое, что было в его жизни. Мне не хотелось верить, что этот сильный человек, может быть сломлен духом. Но об этом красноречиво говорили его глаза.
- Губернатор, я приношу свои искренние соболезнования в связи с кончиной вашей дочери. Простите, что явилась к вам вот так, без предупреждения, без договоренности. Но… - я замялась, - Я думаю, вы догадываетесь о причинах, толкнувших меня на такой поступок.
- Да. Здесь не нужно быть гением, чтобы не понять в чем дело, - мужчина слабо улыбнулся и кивнул на кресла у камина, - Давайте присядем, миссис Норрингтон.
Я почувствовала, как краска мгновенно прилила к моему лицу и мысленно вознесла хвалу небесам, что в комнате было достаточно темно, чтобы губернатор этого не заметил. Мне вдруг стало отчаянно стыдно. Одно дело, когда ты обманываешь наивного желторотика в солдатской форме, и совсем другое – когда твой обман вскрывается перед человеком, с которым ты хочешь быть предельно искренней. Послушно опустившись в предложенное кресло я, уставившись невидящим взглядом на огонь, подождала, пока губернатор устроился рядом.
Поленья в камине весело потрескивали, разбрасывая яркие искры. Какое-то время это был единственный звук, заполнявший комнату. Наше молчание было густым и тягучим, словно холодный кисель. Мне кажется, что в этот момент каждый из нас обдумывал то, на какие вопросы он был готов ответить искренне и правдиво, и какие ответы он бы хотел услышать от своего собеседника.
- Простите, губернатор… - я вцепилась пальцами в подол платья, отчего ткань немедленно смялась, - Прежде чем… мы начнем наш разговор, мне хотелось бы извиниться перед вами за одну ложь. Она будет здесь некстати. И я вообще бы не хотела, чтобы между нами была даже малейшая неискренность. Элизабет была верным товарищем. Хотя мы и были знакомы совсем недолго. Она спасла меня – ценой собственной жизни… поэтому…
Я замолчала, чтобы перевести дух и справиться с нахлынувшими эмоциями. Губернатор пристально смотрел на меня, чуть подавшись вперед всем корпусом, и терпеливо ждал, когда я снова смогу заговорить. К счастью, это продолжалось всего лишь пару секунд – дольше такого пытливо-оценивающего взгляда я бы не смогла выдержать.
- Дело в том, мистер Суонн, что мое имя не Флер Норрингтон…
- Я знаю об этом. Можете не беспокоиться, - голос губернатора неожиданно потеплел, - Я уже было испугался, думая, какую еще страшную тайну вы мне откроете. Коммодор Норрингтон рассказал все достаточно подробно…
- Что?.. Как? Когда?!
- Когда вернулся в Порт-Роял. Он попросил меня внести в соответствующие документы определенную поправку…
- Какую?.. – я вцепилась в подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев, - Какую поправку?
- Исправить ваше выдуманное имя на настоящее. Миссис Ксения Норрингтон.
У меня зашумело в ушах. Все поплыло перед глазами, закружилось в неистовом хороводе света и тени, где редким пятном промелькивало удивленное лицо губернатора Суонна. Казалось, что весь мир превратился в волчок, который неведомые мне силы раскрутили до такой степени, что яркие полоски на его боках слились в одно разноцветное месиво. Я невидящим взглядом смотрела на человека, сидящего передо мной, пытаясь осознать… нет, скорее даже принять разумом то, что он только что сказал.
- Я… это похоже на бред сумасшедшего… - я закрыла лицо руками, - Губернатор… мне бы больше всего на свете хотелось сейчас узнать, где Джеймс и что с ним…
- Простите, миссис Норрингтон, но я боюсь, что вашего супруга уже нет в живых…
-  Что?.. Нет, этого не может быть! – я отчаянно затрясла головой, - Конечно, все эти слухи, которые ходят в городе… Я… я знаю, что судно, отправленное вами на Тортугу, вернулось без своего командира и старшего лейтенанта. Но это же не значит…
- Что они мертвы? К сожалению, скорее всего так и есть, - мистер Суонн устало вздохнул, и посмотрел на огонь, весело пляшущий в камне, - Вы знаете, что Джеймс должен был доставить на Тортугу?
- Нет. Конечно нет, откуда же мне знать?
- Каперское свидетельство. Для Джека Воробья. На сей раз настоящее.
- Настоящее? Что вы хотите этим сказать?..
- Бекетт на поверку оказался обыкновенным мошенником, стремящимся к власти. Безусловно, он должен был занимать определенное положение в Лондоне – без этого он никак не смог бы раздобыть дубликат печати короля и образец его подписи. Приказы о казни Элизабет, Тернера и Норрингтона были весьма искусными подделками. Равно как и каперская грамота, которой Катлер пытался подкупить этого пирата.
- Джек никогда бы не продался за грамоту… - попыталась я возразить, и вдруг задумалась.
Откуда у меня такая уверенность? Душа Воробья всегда была для всех загадкой, и что творилось в ее глубинах, знал, пожалуй, только сам Воробей.
Губернатор молча наблюдал за гаммой чувств, которая отразилась в этот момент у меня на лице. Впрочем, я недолго мучилась над этой загадкой, поскольку почти сразу же мои мысли вернулись к Джеймсу. Я категорически отказывалась верить в то, что его нет в живых. Мне казалось, что я бы обязательно почувствовала, если бы это оказалось на самом деле так. И ведь компас указывал вполне конкретное направление!.. Да и вернулась я в этот мир тоже не просто так – ведь не для того, чтобы тут же быть раздавленной подобным известием!..
- Я не верю, в то, что вы говорите. Не верю слухам, - холодно отчеканила я, глядя губернатору прямо в глаза, - Джеймс жив.
Мистер Суонн только вздохнул и покачал головой. Его взгляд весьма красноречиво говорил о тщетности моих надежд. А внутри меня клокотала бессильная ярость, ибо больше всего на свете я ненавидела, когда на меня смотрели… вот так. Безнадежно. Как на сумасшедшую.
- Мне пора идти. Уже очень поздно. Простите… простите, что так вот ворвалась…
Я поднялась на ноги, и направилась было к двери, когда меня вдруг окликнул губернатор.
- Миссис Норрингтон!.. Ксения, подождите!.. - в его голосе было столько горечи, что у меня невольно сжалось сердце, - Я распоряжусь… распоряжусь, чтобы для вас приготовили комнату. Только останьтесь. Расскажите мне об Элизабет.
Я обернулась и посмотрела на мистера Суонна. Он поднял на меня печальный взгляд.
- Мне кажется, я начинаю забывать ее. Ее голос. Ее лицо. Как она смеялась, как хмурила брови, как спорила со мной, - мужчина слабо улыбнулся, словно через силу, - А я не хочу этого забывать. Пожалуйста…
И я осталась. Не смогла не остаться.

*  *  *

Просыпаться отчаянно не хотелось. Было так уютно лежать в этой огромной мягкой постели, свернувшись клубочком и натянув одеяло до самого подбородка. В комнате было темно – слуги весьма предусмотрительно задернули шторы, потому что спать я ложилась уже под утро, когда начало светать. Однако, судя по легким порывам ветра, которые время от времени врывались-таки в мою спальню, окно было открыто, дабы обеспечить приток свежего воздуха.
Мы проговорили с губернатором почти всю ночь.
Честно говоря, я сама от себя не ожидала, что могу так долго и много рассказывать про Элизабет. Ведь если задуматься, то на самом деле мы провели вместе совсем немного времени. Две недели плавания до Тартара на бриге «Надежда» под командованием капитана Барбоссы, потом несколько часов на «Жемчужине», когда мы отмечали единение Джека Воробья с его командой, а команды – с Джеком и кораблем, и под конец – наши совместные поиски дороги домой, когда нам встретилось судно лорда Бекетта. А потом Элизабет не стало.
Впрочем, как и нас с Ольгой. Но это уже была отдельная история.
Сейчас, оборачиваясь назад и вспоминая события минувших дней, я понимаю, что на многое закрывала глаза – и по этой причине так много упустила из виду. Я прекрасно знала, что Элизабет и Уилл не помирились. Я сама подзуживала Олю, когда она закрутила с Тернером легкую интрижку. Конечно, в быту нам проще поддержать тех, кого мы любим и знаем, не обращая внимания на то, что это может причинить кому-то боль. А может быть, во мне говорила ревность?.. Ведь я же знала о нежных чувствах, которые Джеймс некогда испытывал по отношению к мисс Суонн. Может быть, по этой причине я ни разу не попыталась подружиться с девушкой, узнать о ее проблемах и, возможно – даже помочь? И не смотря на все это, Элизабет без раздумий бросилась мне на выручку… или навстречу смерти?..
Впрочем, имело ли это сейчас значение?
За время нашего весьма продолжительного разговора с Уизерби Суонном, я не переставала восхищаться этим человеком. Ведь если бы он очень сильно захотел, то легко бы связал гибель своей дочери со мной. И всю эту ситуацию с Джеймсом, Воробьем и треклятым каперским свидетельством тоже. Но с его губ не сорвалось ни слова упрека. И я была благодарна ему за это. Потому что именно сейчас, в этот момент, я особенно остро ощущала свою причастность к гибели этой чудесной девушки… и возможно, Джеймса.
Нет, я решительно отказываюсь в это верить!..
Столь безрадостные размышления легко разогнали весь сон, и теперь я лежала, угрюмо уставившись в потолок над моей кроватью. Ветерок, залетавший с улицы, легко шевелил тяжелые занавески, запуская в комнату лоскуты яркого солнечного дня и свежий воздух, пахнущий морем. Наверное, там за окном был чудесный день, и для того, чтобы поднять себе настроение, достаточно было просто встать, раздернуть шторы и впустить его в свою комнату и свою жизнь.
А я лежала и тупо жалела себя.
- … миссис Норрингтон!.. – в дверь тихо, но настойчиво постучали.
Я скрипнула зубами. Легкая шалость, которая задумывалась, чтобы разозлить Мерсера и дать знать Джеймсу о себе, давно уже перестала быть таковой, превратившись в дурацкий фарс, который, вдобавок ко всему, меня совершенно жутчайшим образом раздражал.
- Да?.. – я приподнялась на постели и приняла сидячее положение, подложив себе под спину подушку, - Да, входите!
В комнату вплыла горничная, держа в руках ворох какого-то тряпья и большую прямоугольную коробку. Улыбнувшись и пожелав мне доброго утра, она подошла к окну, чтобы раздернуть тяжелые занавески и впустить солнечный свет и свежий воздух в мою спальню. При виде ее я едва не рассмеялась – настолько забавно выглядела одежда служанки. А ведь когда-то и мы с Олей носили эти нелепые чепцы, фартучки и невзрачные серо-коричневые платья. Ирония судьбы, иначе не назовешь.
Вчера эта девушка помогала мне раздеться, и была весьма шокирована одним видом моего нижнего белья. Конечно, она не сказала этого прямо, но нужно быть совершенно слепым человеком, чтобы не заметить, как расширились от удивления ее глаза. Честно говоря, я чувствовала себя весьма неловко под ее взглядом. Каким должно быть странным казался ей сам факт моего присутствия в доме губернатора!.. Особенно учитывая мой внешний вид, короткую стрижку и нелепую одежду.
- Колетт, что это за вещи? – я с любопытством наблюдала за тем, как девушка развешивает на ширме те тряпки, который принесла с собой. – Зачем это?..
Впрочем, сейчас уже можно было с твердой уверенностью сказать, что это вовсе не тряпки. Это была женская одежда – корсет, нижнее платье, чем-то похожее на ночную рубашку и наконец, что-то совершенно великолепное из шуршащего и похрустывающего материала нежно-зеленого цвета. Я почувствовала, как протестующе сжались мои внутренности, когда увидела, какая у этого платья талия. Не сложно было догадаться, каким образом подобная стройность придается.
- Губернатор Суонн ждет вас к завтраку. Я здесь, чтобы я помочь вам одеться.
- А зачем эти вещи?
- Это подарок губернатора.
- Эта одежда принадлежала покойной мисс Суонн? – я нахмурилась, спуская босые ноги на пол.
- Что вы, миссис Норрингтон!.. Это новые вещи. Это подарок!
Действительно, что за глупые предположения?..
Я поднялась с постели и старательно потянулась, без особого удовольствия слушая, как хрустят суставы. Встретившись взглядом с девушкой, я вымученно улыбнулась ей и побрела за ширму, мысленно содрогаясь от своих нелепых предположений.
- Прости, Колетт. Видимо, это навеяло вчерашним разговором об Элизабет…
- Все в порядке, миссис Норрингтон, - горничная улыбнулась, помогая мне надеть нижнее платье из тонкого белого хлопка, - Ваш дядюшка очень рад вашему приезду. Он впервые улыбается за столько времени!..
Расческа, которую я держала в руках, с глухим стуком упала на пол.
- Что ты сказала?!
- Что ваш дядюшка рад вашему приезду, - девушка испуганно посмотрела на меня, - Что-то не так, миссис Норрингтон?
Дядюшка…
Губернатор Уизерби Суонн – мой дядюшка?.. Бред.

*  *  *

Я спускалась по лестнице, ведущей на первый этаж, со всей осторожностью, на которую была способна. Придерживая длинные шуршащие юбки одной рукой, другой я изо всех сил вцепилась в перила, и вымеряла каждый последующий шаг, прежде чем его сделать. Ведь стоило только мне оступиться – и загремела бы я по лестнице, живописно припечатавшись носом где-нибудь внизу. А поскольку подобная перспектива меня совершенно не прельщала, пришлось потратить не одну минуту, чтобы благополучно спуститься на первый этаж.
Чертов корсет!..
Ощущения были такие, словно бы я проглотила палку. Будучи по жизни человеком сутулым в виду некоторой зигзагообразности моего позвоночника, мне было крайне непривычно ходить настолько прямо. В принципе, я не имела ничего против этого, мне даже нравилась моя нынешняя стройность, если бы только не было так больно. В тот момент, я мысленно сравнивала себя с мышкой, которую поймала змея и теперь душит, обвившись тугими кольцами вокруг хрупкого тельца. Но грызуну в этом плане все равно повезло бы гораздо больше. Потому что мышка раз – и умерла. А мне придется ходить и мучиться. И ведь даже не умрешь!..
Потому что глупо.
Прислонившись спиной к стене, я постаралась перевести дух и успокоиться, прежде чем заходить в столовую, где уже давно ждал меня губернатор. Голова кружилась – то ли от волнения, то ли от недостатка кислорода, в груди неистово билось сердце, словно пойманная в клетку птица. Окинув себя быстрым взглядом, я гордо вздернула подбородок, и со всей грациозностью, на которую была способна, вплыла в столовую.
- Доброе утро, дядюшка!.. – лучезарно улыбнувшись сидевшему мужчине, я подошла к столу и подождала, пока лакей поможет мне сесть, - Хотя, учитывая обстоятельства, будет вернее сказать «Добрый день», если не «Добрый вечер», не так ли?..
Мы одновременно посмотрели на часы, стоявшие на каминной полке. Стрелки показывали без десяти минут четыре.
- Тебе хорошо спалось, дорогая?.. – Уизерби недовольно посмотрел на лакея, который накрывал мои колени салфеткой, - Все ли тебе нравится?..
- Да, все просто замечательно!.. – наиграно-радостно воскликнула я, с трудом сдержавшись, чтобы не расхохотаться, - Здесь чудесный воздух. Я очень хорошо выспалась.
Мы были вынуждены продолжать этот фарс еще несколько минут, пока не принесли мой завтрак, состоявший из запеканки, двух свежих булочек, посыпанных корицей или чем-то в таком духе, и чашечки чая. Однако, не смотря на проснувшийся аппетит, мне почему-то кусок не лез в горло. Я вяло ковырялась вилкой в своей тарелке, ожидая, пока нас с губернатором оставят одних.
Когда же, наконец, это произошло, губернатор Суонн заговорил первым, словно бы прочитав мои мысли:
- Я должен извиниться перед вами, миссис Норрингтон, за некоторую вольность, которую я разрешил себе по отношению к вам. Но учитывая сложившиеся обстоятельства и мое состояние на тот момент, это было единственное разумное решение, которое пришло мне в голову…
- Не извиняйтесь. Не надо, - я искренне улыбнулась, - Вы… Я не знаю, право, как вас отблагодарить. Мне так стыдно. Ворвалась посреди ночи, требуя каких-то объяснений.
- Ваше поведение весьма легко можно объяснить…
- Но не оправдать. – Я покачала головой, - Спасибо вам. За понимание. За эти подарки. За ваше гостеприимство. Я не могла и мечтать о подобном приеме.  И мне жаль... Действительно, искренне жаль, что я должна покинуть вас так скоро.
- Куда вы намерены отправиться, миссис Норрингтон? – в голосе Уизерби послышались тревожные нотки. – Я очень надеюсь, что ошибусь в своих предположениях, если скажу, что вы стремитесь попасть на Тортугу.
- Нет, вы абсолютно правы. – Я покачала головой и печально улыбнулась, - Я должна найти Джеймса. Живого или мертвого. Простите, я не смогу иначе.
Губернатор молча отвел взгляд.
Я поднялась из-за стола и тихонько, на цыпочках, вышла из столовой. Несмотря на то, что я была твердо уверена в правильности своего решения, в голове творился полный сумбур.

- 4 -
«Ничто не вечно, бояться нечего,
сядь, смолчи, пережди…»

Уизерби Суонн убедил меня в необходимости подождать еще хотя бы неделю, прежде чем совершать такую рискованную авантюру, как путешествие на Тортугу. Он мотивировал это тем, что за это время могла появиться какая-то дополнительная информация о местонахождении Норрингтона, или того же лейтенанта Джилетта, который пропал вместе с ним. Аргументы, которые губернатор привел в пользу принятия данного решения, были весьма и весьма убедительны. И я ждала. Ждала и надеялась на чудо.
Но, к сожалению, чудо не торопилось с благими вестями в наш дом.
Как я ненавидела это состояние!.. Беспомощность. Нет ничего хуже собственной беспомощности. Осознание того, что ты совершенно ничего не можешь сделать. Ты словно бы связан по рукам и ногам, затянут в тугой корсет, который не дает тебе даже вздохнуть. Состояние вечного напряжения, когда нервы натянуты, словно гитарные струны – ударь посильнее, и они лопнут, порвутся с глухим звоном, больно оцарапав руки.
Я окончательно перебралась в дом губернатора Суонна, забрав из таверны Пита свои нехитрые пожитки – потрепанную одежду, просохший, но не работающий фотоаппарат… и компас, который стал моей единственной отрадой в этой золотой клетке. Положив его на прикроватный столик, я каждый день наблюдала за тем, как меняется направление стрелки, которая могла указывать утром в одну, а вечером – уже совсем в другую сторону. Это вселяло в меня надежду и заставляло верить в то, что Джеймс как минимум жив.
Другого рода мысли я старалась в свою голову даже не допускать.
Мне очень полюбилась комната Элизабет. Я могла целыми часами просиживать на маленьком пуфике, что стоял перед зеркальным трюмо, глядя на то, как ветер колышет легкие занавески. За эти несколько дней я узнала о девушке так много, как не знала, пожалуй, за все время нашего знакомства. А особенно мне нравилось читать ее комментарии и пометки на полях книг – точные и емкие, они весьма наглядно демонстрировали острый и проницательный ум девушки. Сейчас мне было особенно жаль, что Элизабет нет рядом, чтобы сказать ей, каким удивительным человеком она была.
И я впервые за столь долгое время смогла по-человечески оплакать ее смерть.
В тот вечер губернатор нашел меня, свернувшуюся калачиком на постели Элизабет.
А игра в дядюшку и его племянницу закончилась. В определенный момент эти слова перестали казаться нам фарсом – столько искренности и привязанности вкладывал в них каждый из нас. Я нашла в Уизерби родственную душу, человека, который способен рассказывать удивительные истории, был по-житейски мудр и невероятно смешлив. Благодаря этим его качествам я узнала много нового об Элизабет, о Джеймсе Норрингтоне, и даже об Уильяме Тернере, который, как выяснилось, с малых лет был вхож в дом губернатора. Со своей стороны, в благодарность за поддержку и понимание, я старалась стать для Уизерби настоящей племянницей. Да, конечно, это не могло восполнить утрату единственной и любимой дочери. Но сделать жизнь мистера Суонна светлее и радостнее было вполне в моих силах.
Поэтому, мне было вдвойне тяжело покидать его в этот момент, - когда Уизерби особенно нуждался в моем обществе. Я видела, как он не хочет отпускать меня на Тортугу.

*  *  *

- … объясни мне, каким образом ты собираешься искать Джеймса в этом городе?.. – губернатор аккуратно поставил чашку на стол и пристально посмотрел на меня. – Ведь ты же прекрасно понимаешь, что его может и не быть на Тортуге…
Мы пили чай в его кабинете. Окно было распахнуто настежь. Там, на улице, бушевала гроза, врываясь в комнату порывами свежего ветра, который ворошил бумаги на столе Уизерби. Мелкие брызги дождя оседали на стекле, словно пыль и расползались крохотными мокрыми звездочками на ткани тяжелых портьер. Неожиданно налетевший на Ямайку циклон трепал Порт-Роял уже вторую неделю. Конечно, в такую погоду не могло быть и речи о каком-либо путешествии, что, впрочем, абсолютно не мешало мне к нему готовиться.
Как минимум морально. Материально меня поддержать изъявил желание сам губернатор.
- Я хочу найти Джека. Я думаю, он сможет помочь мне в поисках.
- Этого пирата?.. – Уизерби покачал головой, - Плохая идея. Каким образом он сможет тебе помочь? Нет, не вижу логики.
- Зато я вижу! - Я недовольно дернула плечом, из-за чего чай в чашке выплеснулся мне на платье, - Во-первых, Джек знает Тортугу. Во-вторых, у него есть корабль и с его компасом мы сможем найти Джеймса, где бы он ни был. В-третьих, Воробей должен был встречаться с Джеймсом и возможно он просто знает, где его искать!.. И потом… на Тортуге меня не поймут, если я начну задавать вопросы о пропавшем коммодоре и старшем лейтенанте Джилетте. Зато факт, что какая-то девчонка ищет пирата, совершенно не вызовет подозрений у местной публики.
- Я уже отпустил дочь вот так же. Она тоже рвалась встретиться с этим пиратом, надеясь, что тот поможет ей отыскать возлюбленного и избавиться от недруга. И где она теперь?.. – голос губернатора дрогнул и осип; он отвел взгляд.
У меня сжалось сердце. Я аккуратно поставила чашку на стол и поднялась на ноги. Подойдя к креслу, в котором сидел Уизерби, я опустилась на пол рядом и взяла его теплую руку в свои ладони.
- Дядя, но ведь Джек на самом деле помог!.. Весьма своеобразно конечно, в своем, Воробьевском стиле – но помог. Здесь… больше, наверное, моя вина…
- Что ты такое говоришь, девочка?.. – мистер Суонн покачал головой, крепко сжав мою ладонь, - Нет, я решительно отказываюсь в это верить. Я осознаю, что моя дочь поступила благородно, спасая тебя ценой собственной жизни. Но я не хочу, чтобы ты винила себя в этом. Не взваливай себе на плечи этот груз, дорогая моя Ксения. Это непосильная ноша для юной хрупкой девушки, которая только начинает свою жизнь.
- Вы слишком добры, дядя, - я прижалась щекой к его руке, - И я благодарна вам за понимание.
Уизерби ласково погладил меня по голове.
Какое-то время мы просто молчали, слушая, как за окном бушует непогода. Казалось, что молнии в небе сверкают непрерывно, одна за другой; а гром был такой силы, что стекла в доме тихонько дребезжали в своих рамах. Сидеть на полу было холодно, и у меня быстро замерзли ноги. Извинившись, я выпустила ладонь мистера Суонна из рук и, поднявшись на ноги, заняла свое место в кресле рядом с растопленным камином. Здесь было значительно теплее.
- Я должен знать ход твоих действий, чтобы… в случае необходимости, если таковая возникнет, знать, где я или коммодор можем тебя искать в первую очередь…
- Вы допускаете такую вероятность, что мы с Джеймсом может разминуться, дядя?..
Уизерби утвердительно кивнул головой, отпивая чай из своей чашки.
Я на минуту задумалась.
- Я планирую остановиться в той таверне, в которой мы жили с Джеймсом, Эндрю и Ольгой после того, как освободились с «Летучего Голландца». У нее весьма незамысловатое название - «Тортуга». – Я улыбнулась, мысленно вернувшись к тем дням, - Стоимость ночлега там, конечно, просто запредельная. Зато чисто, и вполне сносно кормят. К тому же, Джеймс знает это место и сможет меня легко найти, если он еще в городе.
- А как ты будешь искать этого… Воробья?.. – губернатор поднялся на ноги и подошел к окну.
- Нет ничего проще! – я рассмеялась, - Пройдусь по тавернам, соберу слухи, послушаю разговоры. И потом, у меня с собой будет компас Джека. А это чего-то да стоит!..
- Я очень в этом сомневаюсь. – Мистер Суонн, не глядя на меня, покачал головой, - Однако, судя по всему, мне никак не отговорить тебя от подобной безрассудной идеи?..
Я встала, подошла к Уизерби, и молча уткнулась лбом ему в плечо.
Возможно, с моей стороны была допущена некоторая вольность в поведении. Но даже если это так и было, мистер Суонн не сказал ни единого слова упрека в мой адрес.
- Я так полагаю, что это ответ «нет»?.. – я не видела его лица, но по голосу легко было угадать, что он улыбается.
- Вы как всегда правы, дядя.
- Тогда нам, наверное, осталось решить только одну проблему: каким образом ты попадешь на Тортугу. – Уизерби повернулся ко мне, - Но, кажется, у меня есть хорошая идея.
Я невольно заулыбалась, видя азартный блеск в его глазах.
Да, жизнь определенно начинала налаживаться!..

*  *  *

Я перевернулась на живот, мысленно браня всевозможными словами свою неосмотрительность. Вчерашний ужин в капитанской каюте явно вышел мне боком, по крайней мере, на протяжении вот уже нескольких часов я металась на узкой койке, страдая от мучительных колик. Вдобавок ко всему, мой организм, успевший отвыкнуть за год от качки, преподнес мне чудесный подарок в виде морской болезни, которая проявляла себя в полной мере в виде приступов тошноты, которые то и дело подкатывали к горлу.
Торговое судно с незамысловатым названием «Малышка Дженни» легко бежало по волнам, унося меня все дальше от гостеприимного Порт-Рояла, навстречу очередным приключениям. Вся эта ситуация меня совершенно не вдохновляла. Я бы с большим энтузиазмом потерялась сама, и потом ждала, чтобы как в сказке, возлюбленный спас меня из заточения, минуя страшные опасности. Но то сказка, а здесь я имела дело с реальной жизнью, которая, к слову сказать, не шла ни в какое сравнение с тем, что я оставила дома, в своем мире и времени. Мысль о том, что я окажусь на Тортуге совершенно одна, без помощи и поддержки близких людей, совершенно меня не радовала. Я не строила радужных иллюзий относительно легкости задачи, которая передо мной стояла. Поэтому, искренне хотелось надеяться, что Джеймс найдется быстро и легко, без особых усилий с моей стороны.
Благо, губернатор Суонн создал для этого все необходимые условия.
Для него не составило труда узнать, кто из торговцев не гнушается легкой наживой, и время от времени сбывает свой товар на Тортуге. Честно говоря, я даже не могла представить, какую сумму Уизерби пришлось выложить капитану «Малышки Дженни», чтобы тот позволил мне совершить на борту этого корабля непродолжительное и совершенно не увлекательное путешествие. Впрочем, мистер Эдвард Свит, как личность в полной мере соответствовавший своей фамилии, изо всех сил старался сделать мое пребывание на судне как можно более комфортным и интересным. * В мое пользование была предоставлена небольшая каюта, возможно, чересчур скромная, но в меру удовлетворявшая потребностям такой неприхотливой особы как я.
Капитан Свит, будучи истинным джентльменом, каждый день предлагал мне любезно разделить с ним ужин в его каюте. А я, будучи по натуре человеком, не особо жалующим одинокое прозябание и долгое пребывание в унынии, почти никогда от данного предложения не отказывалась. Я не знала, что двигало Эдвардом в такие моменты – желание ли угодить девушке, каким-то образом приближенной к губернатору Ямайки, или же просто его природное добродушие и веселый характер – так или иначе, я замечательно проводила время, находясь в его компании. Капитан умудрялся разогнать тучи над моей головой, едва только замечал признаки надвигающейся меланхолии. Он не задавал лишних вопросов, и не пытался выведать, зачем мне необходимо попасть на Тортугу. И за это я была ему очень признательна.
Но насколько разительным было отличие между этим весельчаком и балагуром, развлекавшим меня во время ужина и человеком, исполняющим свои прямые обязанности, которого я видела днем!.. Куда-то исчезали забавные ямочки на щеках Эдварда, его искристый смех и задорная улыбка. Они уступали место суровой решительности, угрюмо сведенным бровям и зычному голосу, которым капитан Свит выкрикивал приказы своей команде.
Он был чем-то похож на Гиббса, этот мистер Эдвард, только несколько помоложе. Хотя возможно они были даже ровесниками – годы разгульной жизни, сопряженной с постоянной опасностью, не могли не отразиться на внешности старого боцмана с «Черной Жемчужины». Капитану Свиту же на вид можно было дать чуть больше сорока. Высокий, темноволосый и кареглазый, он являл собой контраст двух противоположностей: манер утонченного английского джентльмена с одной стороны, и грубой силы пиратского капитана – с другой. Но, несмотря на все это, мистер Эдвард вызывал только самые положительные чувства в моей душе.
Теперь я нисколько не удивлялась тому, что губернатор Суонн доверил мою дальнейшую судьбу в руки этого человека. Впрочем, я намеревалась покинуть корабль, как только «Малышка Дженни» бросит свой якорь в гавани острова Тортуга. Стремление узнать, что произошло с Джеймсом Норрингтоном на самом деле, гнало меня вперед не хуже кнута в руках пастуха.
Я медленно перевернулась на спину, намереваясь встать на ноги. Чтобы принять сидячее положение, мне пришлось пережить несколько неприятных мгновений, сопряженных с усилением приступа тошноты. Меня мутило как после хорошей попойки, однако я могла с твердой уверенностью сказать, что за последние несколько недель мною было выпито не более одной пинты вина. Напитки, которые употреблял капитан Свит были чересчур крепковаты для меня, поэтому здесь, на корабле, я вообще отказывалась от спиртного, довольствуясь только водой.
Я не без удовольствия вспомнила чудесное вино, которое мы распивали с губернатором в последний вечер перед моим отплытием. Это происходило на террасе. В саду звонко пели цикады. Дневной зной уже сменился вечерней прохладой и я, зябко кутаясь в платок, слушала наставления Уизерби, рассеянно качая головой. По телу разливалось приятное тепло от выпитого вина.
А мысли витали где-то совсем далеко.
- … ты должна забыть фамилию Норрингтон на то время, пока будешь находиться на Тортуге. Так же как и имя Флер Д'Оранж, поскольку оно может быть все еще на слуху. Это небезопасно…
Таким образом, миссис Ксения Норрингтон превратилась в мисс Лору Беннетт, как собственно и была представлена капитану «Малышки Дженни».
- Просто Ксюша явно перечитала романов Джейн Остин… - проворчала я, медленно сползая с койки и вставая на ноги, - Вот вам и результат.**
В этот момент в дверь каюты негромко постучали.
- Мисс Беннетт?.. Вы здесь?
- Да… Да, входите!
Моим визитером оказался мальчишка лет шестнадцати. Он мялся с ноги на ногу, не решаясь поднять на меня глаза. Я без труда вспомнила его имя – в команде юнгу окрестили «Долговязым Тедом» - за его высокий рост и какую-то нескладность в движениях, да и во всем внешнем виде. Хотя на самом деле звали его весьма необычно – Теодор. Слишком солидно и значимо для простого юнги на стареньком торговом судне.
- Я внимательно тебя слушаю, Тед.
- Мы уже скоро бросим якорь, мисс Беннетт. Мы прибываем на Тортугу, и капитан просил вас быть готовой к сходу на берег… - парень явно смутился, это было слышно даже по голосу.
- Спасибо, Тед. Передай, пожалуйста, капитану, что я буду готова через полчаса.
Мальчишка кивнул и, пробормотав какие-то извинения, быстро покинул каюту.
Я закрыла дверь и начала собираться.

*  *  *

Я стояла, облокотившись на планшир, и, напустив на себя равнодушный вид, с тревогой вглядывалась вперед. Наше судно прямым курсом шло к Тортуге. Уже были видны высокие скалистые берега, вздымавшиеся по обе стороны от бухты, делая ее, таким образом, почти неприступной. Ветер, дувший со стороны острова, донес до меня запах дыма и нечистот. Вечерело. Солнце, уже склонившееся к горизонту, окрасило все вокруг в красно-оранжевые цвета. Казалось, мы плыли по морю расплавленного золота. И только в тех местах, где «Малышка Дженни» бросала тень, вода сохранила свой естественный темно-бирюзовый оттенок.
Где-то здесь, возможно на этом самом месте, чуть больше года назад я и Ольга прощались с Прихлопом Биллом, нынешним капитаном «Летучего Голландца». Отцом Уильяма Тернера. Прощались с другом, думая, что никогда больше не встретимся. Много позже был бой «Жемчужины» и «Стремительного», появление «Голландца» и наша короткая встреча… всего лишь обмен многозначительными взглядами. «Стремящийся» ушел на дно, увлекаемый двумя морскими чудовищами. Элизабет умерла. Умер и ее убийца, - лорд Бекетт, сраженный метким выстрелом Уилла Тернера. А мы с Олей, благодаря неведомым силам Эриды, в мгновение ока перенеслись в Порт-Роял на встречу с собственной смертью. Что за нелепые повороты судьбы!..
- … мисс Беннетт?.. Почему вы в мужском платье? – голос капитана Свита оторвал меня от созерцания красочных берегов Тортуги, при виде которых у меня так тревожно сжималось сердце.
Я обернулась, стараясь придать своему лицу как можно более безмятежное и радостное выражение. Эдвард пристально смотрел на меня. Его губы, сжатые в одну тонкую прямую линию, прищуренные глаза и нахмуренные брови и без слов могли сказать мне все, что он думает о подобном маскараде. Особенно учитывая тот факт, что на протяжении всего нашего путешествия я ходила в женском платье, как и подобает племяннице губернатора.
- Капитан Свит, вы же прекрасно понимаете, что девушке на Тортуге не место…
- Понимаю. И для меня до сих пор остается загадкой, почему столь юную мисс тянет сюда!..
- Что вы, капитан! – я невесело усмехнулась и вновь устремила взгляд на приближающуюся Тортугу, - Меня вовсе сюда не тянет. Просто так сложились обстоятельства. И чем неприметней я буду для местного колоритного общества, чем меньше я буду бросаться в глаза – тем лучше.
- Но в этой одежде вы похожи на мальчишку!.. – Эдвард еще раз оглядел меня с головы до ног.
- И прекрасно, капитан Свит. Зато никто не признает во мне… юную мисс Беннетт, не так ли?
Действительно, сейчас во мне едва ли можно было разглядеть женщину. Воспользовавшись той же уловкой, что и Элизабет Суонн, я нарядилась в простое мужское платье, которое перед отплытием из Порт-Рояла успел найти для меня губернатор. Он, конечно, тоже не одобрял подобной идеи, но не признать ее рациональной, - так же, как и смену имени, он не смог.
Итак, сейчас я была облачена в темно-коричневый камзол, простой, безо всяких изысков и украшений. Под ним была надета тонкая сорочка из белого льна и длинный жилет, доходивший мне почти до колен. Широкие штаны, больше напоминавшие современные бриджи, заканчивались примерно чуть пониже икр. Низ штанин был очень похож на удлиненные манжеты мужской рубашки – зауженные брючины венчал ряд медных пуговиц. Обута я была в высокие сапоги с широкими отворотами по голенищу. В довершение образа, я нахлобучила на голову черную треуголку, а чтобы она не соскользнула, поскольку была несколько велика, мне пришлось повязать на волосы платок на манер современной банданы.
- Должен признаться, ваш маскарад удался на славу, - Эдвард Свит подошел ближе, - Я верю, что вами движут только благородные мотивы, и искренне надеюсь, что с вами ничего не случится.
- Спасибо, капитан. Я тоже на это надеюсь…
- Мы будем стоять на якоре здесь, по меньшей мере, пару дней. Если что-то случится, если вам вдруг понадобится моя помощь – вы знаете где меня найти, мисс Беннетт.
Я постаралась изобразить искреннюю улыбку, но у меня это плохо получилось. Однако довольствовавшись подобным ответом, мужчина лишь коротко кивнул и оставил меня наедине с собственными сумбурными мыслями.
«Малышка Дженни» входила в гостеприимную гавань острова Тортуга.
Честно говоря, я нисколько не удивлялась тому, что судно капитана Свита могло спокойно посещать этот пиратский город-порт. Обшарпанное, кажущееся жутко неуклюжим со своей громоздкой кормовой надстройкой, оно, должно быть, со стороны больше напоминало судно каких-нибудь контрабандистов, нежели честных… ну или почти честных торговцев. Этому кораблю больше подошло бы название «Старушка Дженни». Хотя, думаю, это только играло на руку его капитану.
- Бросить якорь!.. Спустить шлюпку на воду! – зычный голос Эдварда разнесся над палубой.
Сердце тревожно екнуло, совершив в груди такой кульбит, что у меня невольно перехватило дыхание.
Пора!..

____________________________________________________________________________________________________
* "Впрочем, мистер Эдвард Свит, как личность в полной мере соответствовавший своей фамилии, изо всех сил старался сделать мое пребывание на судне как можно более комфортным и интересным."
Здесь идет речь об значении слова Sweet (англ.) -  приятный, милый, очаровательный.

** "Просто Ксюша явно перечитала романов Джейн Остин… - проворчала я, медленно сползая с койки и вставая на ноги, - Вот вам и результат."
В одном из самых ивестных романов этой английской писательницы - в "Гордости и предубеждении", фамилию Беннетт носила семья, вокруг которой и разворачивалось действие книги.

- 7 -
«My name is pain, you belong to me!..» *

Я замерла, удивленно уставившись на пирата. В первый момент я даже подумала было, что все это мне послышалось – настолько нелепо прозвучал данный вопрос из уст Джека. Волнение и тревога, которые сопровождали меня на протяжении всего пути от Порт-Рояла до Тортуги, могли сыграть здесь свою роль. В конце концов, у меня всегда было богатое воображение, которое, в данном случае могло чересчур разыграться. Я слишком хотела, чтобы Джек помог мне.
Потому что я, на самом деле, очень на него рассчитывала.
- Прости… - я подошла поближе, вглядываясь в осунувшееся лицо Воробья, - Ты что-то сказал?
- Я спросил, умеешь ли ты шить…
Я замялась. Оказалось, пенять на собственное воображение раньше времени не стоило.
- Ну… одежду, конечно, мне не сшить.  Был, правда период, когда я работала по выкройкам…
- Не то!.. – Воробей раздраженно мотнул головой, - Меня не интересует одежда. Дырки ты умеешь зашивать? Края порванной ткани сможешь стянуть?..
Я гордо вздернула подбородок.
- И стежок, и строчку я сделать могу. И даже штопку поставить, если надо…
- Отлично. Запри дверь. – В голосе пирата послышались приказные нотки.
- Что?..
- Дверь запри. Я что, разве неясно выражаюсь?
Джек начинал злиться, и мне пришлось поспешно выполнить его настойчивую просьбу. Пока я этим занималась, он успел подняться на ноги и, морщась, стягивал с себя камзол и жилет.
Я смогла только ахнуть, приложив руки ко рту.
По некогда белой сорочке Воробья расплылось огромное, мутновато-красное пятно. Ткань, судя по всему, прилипла к ране – после нескольких попыток снять ее, Джек побледнел еще сильнее и тяжело задышал. Его качнуло – и он упал бы, если бы я не успела подхватить его. Даже сквозь тонкую ткань его сорочки я почувствовала, каким горячим было его тело.
- Подожди, капитан, сейчас я тебе помогу… - прошептала я, пытаясь подвести Воробья к его койке, - Давай же, помоги мне, Джек!.. Я не справлюсь одна!
Это прозвучало настолько двусмысленно, что пират даже усмехнулся – несмотря на то, что испытывал, судя по всему, страшную боль. Наконец, совместными усилиями мы сумели добраться до его койки, и Джек медленно опустился на нее, все еще продолжаясь держаться за мои руки.
- Капитан-то в раздрае!.. – невесело усмехнулась я, присаживаясь рядом, - Ну что, давай, показывай, что у тебя там… Подожди-подожди… - я засуетилась, видя, что пират пытается сам снять сорочку, - Давай-ка лучше я?.. Сиди спокойно.
Через пару минут безуспешных попыток, я поняла, что освободить Джека от этого несчастного предмета одежды, не причинив, таким образом, ему дополнительных мучений, мне не удастся. Я озвучила свои сомнения – пират только дернул плечами и тут же снова поморщился.
- Так не пойдет! Давай мы ее срежем?.. Или порвем?
- Это моя последняя чистая сорочка. И вообще моя последняя сорочка.
- У Гиббса заберешь!.. – буркнула я и, не дожидаясь, пока Воробей придумает еще какую-нибудь отговорку, схватилась за нижний край сорочки, и с силой рванула в разные стороны.
Послышался характерный треск разрываемой ткани.
Открывшееся зрелище заставило меня ужаснуться и схватиться за горло, чтобы подавить подступившую тошноту. Почти через всю спину пирата, начинаясь от правой лопатки и заканчиваясь, судя по всему, ниже поясницы, тянулась длинная глубокая резаная рана. Почему-то возникли ассоциации, связанные с потрошением рыбы – от этого тошнота накатилась на меня с новой силой. Кожа вокруг раны покраснела и воспалилась, из нее по спине стекала сукровица, местами – даже вперемешку с кровью.
Я аккуратно сняла с Джека сорочку, которая моими стараниями разделилась на две половинки. Машинально отметив про себя, что потом ее можно будет легко починить, я отложила сорочку на край койки и нерешительно посмотрела пирату в глаза.
Он облизнул пересохшие губы.
- Ну как?.. Это надо зашить. Сумеешь?
- Джек… это ужасно! Я… я не смогу! Это… - я вскочила на ноги и решительно отошла к двери. – Почему никто из твоих людей не сделает это?
- Потому что никто из них не должен видеть капитана слабым, глупая женщина! Убить меня в такой момент – проще простого…
- А Гиббс?.. Гиббс твой друг, Джек! Он никогда бы…
Воробей в сердцах сплюнул.
- Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ты руки Гиббса видела? У него пальцы толстые, как… как… - тут Джек замялся, судя по всему, ему в голову пришло какое-то совсем непотребное сравнение, - Ты хоть раз видела, как он чинит паруса?..
Я отчаянно замотала головой.
- А я видел. И я не хочу, чтобы моя спина превращалась… в такое. К тому же, у меня нет никакого желания демонстрировать Гиббсу свою… свою задницу.
- А мне, значит, можно видеть твою слабость и твою задницу?! – выпалила я, чувствуя, как мои щеки стремительно покрываются краской.
В этот момент пират удивительно тепло улыбнулся и посмотрел мне прямо в глаза.
- Ты уже видела и то, и другое. Так что здесь я спокоен.
Доверие, которое прозвучало в его голосе, заставило мои щеки запылать еще сильнее – и я отвернулась, сделав вид, что увлеченно разглядываю каюту, словно бы ища что-то.
- Ну же,  Ксения… Неужели жизнь твоего драгоценного Норрингтона не стоит одной заштопанной пиратской спины?.. – сейчас в тоне Джека слышался прямой вызов, смешанный с нотками едкой горечи. – Послушай, если тебе нужно мое обещание…
- Я уже настолько привыкла не верить твоим обещаниям, Джек Воробей… - я устало вздохнула, отстраненно наблюдая за тем, как вытягивается от удивления лицо мужчины, - Но, как всегда, у меня нет другого выбора, кроме как попытаться поверить тебе еще раз. Это будет больно, Джек. Очень больно. Ты сможешь стерпеть боль настолько, чтобы не дергаться? Или же мне лучше попросить Гиббса и Джилетта подержать тебя, пока я буду чинить твою спину?..
Воробей решительно помотал головой.
- Хорошо. Тогда… подожди меня немного, я пойду подготовлюсь.
Когда я покинула капитанскую каюту, мой настрой был весьма далек от боевого. Я чувствовала, мое сердце исступленно бьется о ребра, словно птица, загнанная в клетку. Ответственность, которая легла мне на плечи, пугала меня, как все самые темные улочки Тортуги вместе взятые. Но я видела… чувствовала… знала, что должна это сделать, потому что при всей сволочности натуры Джека, не помочь ему я не могла.
Гиббс вылетел мне навстречу. Судя по всему, завидев мрачное выражение моего лица, старый боцман предположил самое плохое.
- Мисс Ксения!.. – начал было он, но я остановила его движением руки.
- Мне нужна горячая пресная вода, чистая ткань, иголка, самая тонкая, какая есть, нитки…
- Зачем?.. – лицо Гиббса вытянулось от удивления.
- Не время задавать вопросы. Это приказ капитана. – Я постаралась придать своему голосу как можно больше властности, - Еще мне нужна пара бутылок рому. Это все отнесите в каюту Джека.
В этот момент к нам подошел Эндрю. Молодой человек явно был удивлен не меньше Гиббса, однако лишних вопросов задавать не стал. Видимо что-то такие было написано у меня на лице, что Джилетт с первого раза понял, что все очень серьезно и действовать на самом деле нужно быстро.
- Я займусь водой, мистер Гиббс! – отрывисто бросил он.
Спустя пару секунд Эндрю уже не было на палубе.
- Шустрый мальчишка! – боцман усмехнулся, - Что еще нужно сделать, мисс Ксения?..
- Кроме того, что я перечислила, больше ничего не надо. Хотя… нет, вот еще что. Отправьте кого-нибудь в город в… - тут я замялась, - Мне нужны лекарственные травы, мистер Гиббс. От боли, от воспаления… Чтобы раны заживали быстро в общем…
В этот момент послышался звонкий отрывистый лай откуда-то снизу.
Я перегнулась через планшир и увидела Бо, одиноко сидящего в шлюпке. Он задрал голову вверх и, завидев меня, радостно завилял хвостом.
- Чей это пес? – Гиббс удивленно уставился на собаку.
- Мой. После того, как сделаете то, что я сказала, поднимите собаку на борт «Жемчужины».
- Но ведь это значит… - либо боцмана расплылось в теплой улыбке.
- Да, мистер Гиббс. Мы остаемся. И знаете что? Я чертовски этому рада!

*  *  *

Я заставила Джека выпить бутылку рома перед тем, как приступить к зашиванию раны на его спине. Одно уже это было достойно… если не восхищения, то, по меньшей мере, хотя бы изумления. Воробей пил прямо из горла. Я смотрела на то, как ходит его кадык при каждом глотке, и чувствовала, как у меня на голове волосы встают дыбом. Создавалось такое впечатление, что пират пил какую-нибудь пятиградусную настойку из яблок, а не лакал крепкий ямайский ром большими глотками.
Впрочем, как оказалось, это далось Джеку отнюдь нелегко – когда он, наконец, оторвался от бутылки, я увидела, что глаза у него были влажными от выступивших слез. Он помотал головой, пытаясь прогнать пьяный туман, а потом протянул мне бутылку, в которой еще что-то плескалось.
- Зачем это?..
- У тебя руки трясутся. Немного алкоголя для спокойствия и уверенности тебе не помешает.
Мысль была здравая и, хотя меня вовсе не прельщала перспектива пить на голодный желудок, я послушно приложилась губами к горлышку бутылки. Ром обжег язык, гортань и покатился дальше, по пищеводу. Внутри живота начало разливаться приятное тепло, в голове зашумело. Я почувствовала, что меня повело куда-то в сторону – еще чуть-чуть, и я бы непременно упала или налетела бы на что-нибудь. В этот момент, мне на помощь пришел Джек – он схватил меня за руку и усадил на койку рядом с собой.
- Посиди немного. Сейчас это пройдет, и тогда можно будет начинать.
Его голос был серьезен. В отличие от моего состояния – я страшно хотела глупо захихикать, рассказать какую-нибудь бредовую историю или сотворить что-нибудь этакое, несуразное. Однако сама ситуация была совершенно далека от комичной, поэтому я сидела тихо, словно присмиревшая школьница, которую только что строго отчитал учитель.
Какое-то время мы сидели молча.
Джек, привалившись спиной к переборке, закрыл глаза и тяжело дышал.
- Все, хватит. Давай уже начинать!.. – не выдержала я, - Иначе я снова начну волноваться и бояться. Пока я смелая и настроена – давай сделаем это. А потом можно будет снова выпить!..
- Мне нравится твое предложение, - Джек ухмыльнулся, - Хорошо, давай начнем. Мне уже самому тошно от этого ожидания.
Воробей лег на койку животом вниз. При каждом неосторожном движении его лицо искажала гримаса боли, - но он терпел, стиснув зубы, и не проронил при этом ни единого звука. Мне оставалось только восхищаться его выдержкой. Впрочем, было неясно, как Джек поведет себя, когда в его воспаленную плоть начнет вонзаться тонкая иголка.
- Джек, мне придется продезинфицировать рану. Это будет больно…
- Валяй! Дорогуша, вся эта процедура и так далека от грани удовольствия. Так что я потерплю.
Я взяла кусок чистой материи, заботливо принесенной мистером Гиббсом, свернула его втрое – так, чтобы было не слишком толсто, - и смочила полученный тампон ромом. В голову закралось такое нелепое в этот момент сожаление о том, что здесь нет ни марганца, ни фурацилина, чтобы безболезненно обеззаразить рану. Заливать ее спиртным, без сомнения, было действенно, но не так, как бы мне того хотелось – ром только сожжет кожу, и значит, она будет заживать много дольше, чем в случае применения современной мне медицины.
Наконец, набравшись смелости, я приложила импровизированный тампон к спине Джека. Я увидела, как напряглись его мышцы, как вцепился он руками в мятое одеяло – но с губ его по-прежнему не сорвалось ни звука. Тогда я начала методически обрабатывать рану, продвигаясь от лопаток к пояснице, попутно стирая кровоподтеки и сукровичные выделения. В определенный момент, мне пришлось приспустить штаны Джека. Мои щеки тут же запылали – то ли от смущения, то ли от выпитого рома, а может быть и от внутренней дрожи, которую не смог прогнать даже алкоголь. Но руки мои были тверды, что, в данной ситуации не могло не радовать.
Отложив тампон, я взялась за иглу. Он была очень тонкая и длинная – для меня было загадкой, откуда такая игла могла взяться на пиратском судне. Налив в маленькую неглубокую миску все тот же ром, я опустила в нее иголку вместе с ниткой, которую перед этим предусмотрительно вдела в крохотное ушко.
- Что ты там так долго копаешься? – голос Джека, уткнувшегося лицом в подушку, был глухим, словно пират сидел в какой-нибудь бочке.
- Сейчас-сейчас. Подожди еще немного – пусть иголка и нитка продезинфицируются.
- Продиз… чего?.. – удивленный пират повернул ко мне лицо, - Ты выражаешься какими-то непонятными словами, дорогая!..
- Я убиваю инфекцию, которая может быть на этой игле или на этой нитке…
- Откуда ты все это знаешь? – притворно изумился Джек, - Такое чувство, что ты каждый день штопаешь пиратские спины.
- Заткнись, Воробей. Это не смешно. Чем меньше ты будешь сейчас разговаривать – тем лучше. Для нас обоих. Иначе я пришью штаны к твоей спине.
Пират хотел еще что-то сказать, но, наткнувшись на мой сердитый взгляд, счел благоразумным промолчать. Я достала иголку из миски с ромом, завязала на конце нитки узелок. Еще раз посмотрела на изуродованную спину Джека. Все мое существо было против того, что я должна была сделать, внутри отчаянно билось желание все бросить, развернуться и убежать прочь. Но какая-то неумолимая сила словно пригвоздила меня к месту, заставляя делать то, что нужно. «Господи, дай мне силы!..» - пронеслась запоздалая мысль в моем мозгу, когда я начала примеряться, с какой стороны мне будет удобнее зашивать рану…
А потом… началось.
Несколько последующих часов, пожалуй, были самыми тяжелыми и выматывающими в моей жизни. Проткнуть кожу, вытянуть нитку, снова проткнуть кожу – уже с другой стороны, опять вытянуть нитку, соединить края раны, вытереть кровь. И так – несчетное количество раз. Мои руки покрылись характерными разводами. В воздухе остро ощущался запах рома и крови – запах, от которого меня начало подташнивать.
Впрочем, через какое-то время моя чувствительность притупилась. Мои руки машинально выполняли работу, от которой, казалось, меня должно было тут же вывернуть наизнанку. Проткнуть – вытянуть, проткнуть – вытянуть. Под конец Джек уже не мог терпеть – даже у такого сильного и стойкого человека был свой предел. Он тихо постанывал при каждом моем движении, и мне казалось, что я слышу даже, как скрипят его зубы. Но облегчить его боль я не могла.
Когда все закончилось, я устало опустилась на койку рядом с Джеком. Он тяжело дышал, закрыв глаза. В какой-то момент мне даже показалось, что Воробей без сознания – но пират развеял мои опасения, насмешливо посмотрев на меня из-под чуть опущенных век. Он каким-то образом умудрился сохранить хорошее расположение духа после всего этого, тогда как я ощущала себя выжатой, словно лимон.
- Ты молодец… - голос Воробья был хриплым.
- Спасибо.
Разговаривать не хотелось. У меня снова начали дрожать руки – правда, уже не от волнения, а скорее по причине пережитого напряжения и накопившейся усталости. К горлу подкатились предательские слезы. Я закрыла глаза и пару раз вздохнула, пытаясь загнать их поглубже, но у меня ничего не получилось.
- Извини, Джек. Я пойду. Ты… отдыхай… - Вскочив на ноги, я хотела было выбежать прочь из каюты, когда меня остановил хриплый окрик пирата.
- Подожди!..
Я замерла у самой двери, но оборачиваться не стала. Слезы уже предательски защипали глаза, и я не хотела, чтобы Джек увидел это
- Не нужно… - голос Воробья был усталым, и каким-то по-отечески добрым, - Не показывай им свою слабость…
Я обернулась и непонимающе посмотрела на Джека.
- Не надо, чтобы они увидели твои слезы. Пусть твоя слабость останется здесь.
И я разревелась. Просто сползла спиной по двери, спрятала лицо в ладонях и заревела, словно ребенок, которого обидело справедливое наказание. Слезы, стекая по щекам к подбородку, капали мне на штаны, оставляя на ткани темные мокрые звездочки. Джек молчал. И я была благодарна ему за это. Потому что при истерике, подобно этой, ни слова утешения, ни жалостливые увещевания, ни ехидные замечания не смогли бы остановить этот нескончаемый поток. Я была вымотана так, словно целые сутки отработала на помпе в трюме «Жемчужины», а не чинила спину ее капитану. А еще меня душила бессильная злоба. Осознание того, что мне опять придется наступать себе на горло, посылать к чертям свои моральные устои, надолго забыть про свою скромность и застенчивость для того, чтобы найти, пожалуй, самого дорогого мне человека, ввергало меня в состояние озлобленной апатии. Ну почему я не могла вернуться так, чтобы сразу впорхнуть в объятия Джеймса Норрингтона?..
Нет, куда там! Судьбе угодно испытывать меня и дальше.
Так, стоп!.. К черту эгоизм. Еще не хватало сидеть тут и рыдать над своей несчастной участью, да еще и на глазах у Джека Воробья.
Я всхлипнула последний раз и успокоилась.
- Молодец.
Я подняла голову. Джек пристально смотрел на меня. В неверном свете нескольких десятков свечей, его глаза казались почти черными. Даже отсюда, со своего места, я видела, как поблескивает испарина на его лице. Пират тяжело дышал и казался страшно уставшим.
- Я бы очень хотел услышать историю твоего чудесного воскрешения, дорогая. Но боюсь, не смогу уловить и половины сказанного…
- А я бы очень хотела узнать о том, как ты встречался с Джеймсом на Тортуге, и что потом из этого вышло. – Я улыбнулась, - Но в данный момент мне ничего не нужно, кроме уединения и отдыха.
- Тогда дай-ка мне вон ту бутылку с ромом, дорогая, и можешь быть свободна. Скажи Гиббсу, что я велел выделить тебе каюту… И отдыхай. Поговорим завтра.
Я поднялась на ноги и подошла к столу, чтобы взять бутыль с ромом, когда вдруг вспомнила про Эндрю. Это был один из самых близких мне людей сейчас, и я была настроена, чтобы молодой человек остался на «Жемчужине». К тому же, я очень рассчитывала на его помощь и поддержку в поисках Норрингтона. Уж кто-кто, а Эндрю знал своего командира хорошо.
Возможно даже лучше меня.
- Ммм… Джек… - я вымученно улыбнулась, прижимая к себе бутылку, - А что же мне делать с лейтенантом?
- Каким лейтенантом?
- С Джилеттом. Вы еще бежали вместе… Я встретила его на Тортуге. Он сейчас здесь, со мной.
- А, этот!.. – Воробей хрипло рассмеялся, и тут же осекся, поморщившись, - Отправь мальчишку на берег. И дай мне ром, наконец!
- Нет.
Наши взгляды встретились. Я с вызовом посмотрела в эти темные, подведенные сурьмой глаза. Лицо пирата вытянулось от удивления. Потом в его взгляде появилось что-то такое, отчего по моей спине побежали мурашки – и я вдруг осознала, что затеяла опасную игру. Не смотря на кажущуюся мягкость и добродушие, Джек был человеком хитрым и очень опасным. Особенно когда дело касалось непосредственно его интересов.
- Дай мне чертов ром, женщина! – рявкнул Воробей так, что я даже подпрыгнула от неожиданности.
- Эндрю останется на «Жемчужине». Тогда ты получишь свой ром. – Я подивилась ледяным ноткам спокойствия в своем голосе; на самом деле все внутри меня дрожало от страха.
Джек попытался подняться – и тут же вновь рухнул на койку с громким стоном. Я подлетела к нему, успев, однако, поставить злополучную бутылку на пол. К счастью, шов не разошелся, чего я боялась больше всего. Я с силой залепила Воробью затрещину, игнорируя тот факт, что он лежал передо мной раненный и, по сути, был совершенно беспомощен.
- Какого черта ты творишь, идиот! Если ты думаешь, что я соглашусь штопать твою спину во второй раз, то глубоко ошибаешься!
Он приподнял голову и заглянул мне в глаза. От его взгляда у меня внутри что-то сжалось.
Хотя, надо признаться, Воробей всегда был хорошим актером!
- Прости, Джек. Сейчас я тебе помогу сесть – мне надо тебя перевязать. После этого ты сможешь более или менее передвигаться. Только без резких движений, хорошо?..
Джек кивнул и я, наклонившись, помогла ему сначала перевернуться на бок, а потом принять сидячее положение. Все это сопровождала серия шипящих звуков, стонов и такого потока брани, от которого у меня немедленно покраснели уши.
- Перестань. Ты забыл, что в каюте с тобой находится юная мисс!
- Где?.. – Джек изобразил недоумение и осмотрелся по сторонам, - Где юная мисс? Не вижу.
- Сволочь ты, Джек!.. – я устало улыбнулась. – А теперь замри и не вертись.
На перевязку у меня ушло минут двадцать от силы – и то потому, что вместо привычных бинтов приходилось использовать ткань, принесенную Гиббсом. Я разрывала ее на длинные ленты, так что получался вполне себе сносный перевязочный материал. Управившись с этим, я помогла Джеку надеть чистую сорочку, которую обнаружила в одном из многочисленных сундуков. Она была ярко-красного цвета.
«Чапаев, блин!.. - я мысленно усмехнулась. – А штаны коричневые. Как у Петьки…» **
- Ты чего улыбаешься? – Воробей подозрительно покосился на меня.
- Радуюсь, что отдыхать сейчас пойду. Держи уже свой ненаглядный ром!.. – я всунула пирату в руки злополучную бутылку; он тут же принялся самозабвенно ее откупоривать.
Зрелище это было весьма умильное, но я уже еле держалась на ногах, этому поспешила покинуть каюту капитана Воробья. Однако прежде чем закрыть за собой дверь, я, самодовольно улыбнувшись, заявила Джеку, который делал в этот момент большой глоток прямо из горла:
- А Эндрю все-таки останется на «Жемчужине». И моя собака тоже!..
Пират поперхнулся. Часть рома тут же вылилась ему на рубашку.
Что-то тяжелое тут же прилетело в дверь, стоило мне только ее захлопнуть.
Улыбка невольно расползлась по моему лицу. Все определенно складывалось как нельзя лучше. Теперь оставалось только убедить Джека помочь мне в поисках Норрингтона.
Я довольно похлопала ладонью по компасу, подвешенному за шнурок за мой пояс, и поспешила навстречу Эндрю. Лицо молодого человека выдавало то, что он сильно встревожен.

_____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
* «My name is pain, you belong to me!..» - "Меня зовут Боль, ты принадлежишь мне!". Строки из песни Элтона Джона (Elton John) «Pain» («Боль»).
**  «Чапаев, блин!.. - я мысленно усмехнулась. – А штаны коричневые. Как у Петьки…». Здесь идет речь об известном советском анекдоте. Текст анегдота приводится ниже.
Анка спрашивает у Чапаева:
- А что это ты перед боем красную рубашку одеваешь?
- Понимаешь, вдруг ранят меня, у бойцов паника начнется. А на красном крови не видно.
- А-а-а! Теперь понятно, почему Петька перед боем надевает коричневые штаны.

~Pirate-Girl~, терпение, дорогая. Муз вернуся ко мне после длительного отсутствия. Я снова взялась за перо =)